Буденный и сталин. Забытый маршал. Великая Отечественная Война

В этот день, 25 апреля (по новому стилю), 130 лет назад родился Маршал Будённый С.М.

Будённый на самом деле не был казаком, как многие думают. Он был иногородним. Это те, кто жил в области Войска Донского но не был казаком.
Как всякие иногородние он ненавидел казаков. В Гражданскую казаки были или за белых, или нейтральны. Все иногородние были за красных. И Будённый тоже.
Будённый не был огромного роста. Рост: 172.
Но отличался огромной силой, ловкостью и смелостью.

В 50е годы советский гимнаст – армянин впервые в мире сделал на кольцах крест. И ещё, вися на кресте, повертелся вправо-влево. Весь мир был в восхищении. Семён Михайлович послушал, как родня восхищается гимнастом и удивился: “А что здесь такого?”
В кинотеатре в его особняке стояли спортивные снаряды. В том числе висели и кольца. Будённый запрыгнул на кольца, сделал крест и повертелся как тот гимнаст. Ему тогда было около 70ти лет…

Участвовал в Первой мировой войне старшим унтер-офицером 18-го драгунского Северского полка Кавказской кавалерийской дивизии на германском, австрийском и кавказском фронтах, за храбрость награждён «полным георгиевским бантом» - Георгиевскими крестами четырёх степеней и Георгиевскими медалями четырёх степеней .

Четыре Георгия был предел. Но Будённый получил 5 Георгиев.

Потому, что одного креста его лишили. За то, что сломал ударом кулака челюсть вахмистру Хестанову. (Будённый был в детстве первым кулачником в станице). Вообще то за такое на фронте полагался расстрел, но командование рассудило, что если таких героев расстреливать, то кто тогда воевать будет? И лишили Будённого одной награды вместо расстрела. Но вскоре он ещё раз его заслужил. Таким образом Будённый был награждён пятью Георгиями.

Будённый был чрезвычайно смел и мог броситься с шашкой на нескольких врагов, но своих он опасался больше врагов. На все совещания в ставке он приезжал только с полувзводом самых свирепых своих головорезов.
Сам он всегда носил с собой шашку. Рубить он был великий мастер.

Как то раз уже на Царицынском фронте, Буденный, объезжая войска со Сталиным, наткнулись на казачий разъезд то ли из 5ти, то ли из 6ти казаков. Будённый бросился на них и прежде чем казаки сообразили, что происходит, порубил их всех.

Сталин посмотрел на трупы, разрубленные молодецким ударом надвое: сверху от плеча до седла или боковым ударом поперёк туловища мрачно пошутил: “Ты бы, Семён, как то помягче с людьми, что ли…”

Но после этого Сталин стал покровительствовать Будённому и двигать вверх его за собой. Ему был нужен такой харизматичный рубака для противостояния с Троцким – наркомвоенмором.

Троцкий и всё военное командование Красных южного фронта не доверяло Будённому. Троцкий считал правильным, чтобы войска воевали из страха наказания и оболванивания идеологией. А таких харизматиков как Будённый, Махно, Чапаев и прочих он считал пугачёвщиной и не видел внешних препятствий для того, чтобы они не перешли в стан белых и не увели свою армию. Поэтому не доверял им. Но Будённого прикрыли от расправы не только его головорезы, но и Сталин.

Когда кто то из красных командармов настучал Ленину, что войско Будённого, взяв Воронеж, учинили невиданный погром, насилие и мародёрство в городе. И потребовал разобраться с Будённым и его воинством, Ленин ответил: “А что с ними делать? Они год в степи голодали и холодали. Терпели лишения ради победы революции. А теперь ворвались в богатый город. Кто их теперь сможет остановить пока они не насытятся?”

Как то Ленин при встрече с Будённым, спросил: “Ну как воюется?”. “С божьей помощью” - ответил Будённый. Ленин рассмеялся: “Ну с такой помощью вы всех победите.”

Будённый никогда не был воцерковлённым. Но он рассказывал в семье такую историю:
Однажды в Первую Мировую его везли по Чёрному морю на турецкий фронт. Сидя на палубе ночью он узрел Богородицу, представшую перед ним. Богородица сказала ему: “Я тебя защищу от смерти. Ни одна пуля не коснётся тебя”. "За что мне такая милость? – спросил Будённый – Я ведь убиваю людей”.

“А за то - ответила Богородица - что ты делаешь это не из корысти, а ради людей”.

И действительно с тех пор ни одна пуля или осколок не коснулась Будённого. В Туркестане он ходил в атаку на пулемётный огонь. Бурка его была пробита десятки раз. Но ни одна пуля его даже не оцарапала.

Местные жители считали, что Будённого защищает то ли Аллах, то ли Иблис. И норовили отрезать от шинели Будённого лоскут. Они считали, что если прикрыть этим лоскутом сердце, то его не поразит ни осколок, ни пуля.

Рассказывают ещё такую историю:

Ежов послал людей арестовать Будённого. Будённый засел на чердаке своего особняка и отстреливался от чекистов из пулемёта. Те не решались подойти. Будённый позвонил Сталину:
“Коба! Враги народа хотят убить твоего верного соратника!”
Сталин спросил:
“Патронов у тебя много?”
“Хватит!”
“Ну держись”.

Вскоре к чекистам подъехал чёрный лимузин. Из него вышел человек в чёрном. И что то сказал осаждавшим. Те собрались и уехали.
По слухам, Сталин позвонил Ежову и сказал: “Оставьте дурака в покое! Он нам не опасен!”
После к Будённому приехал Ворошилов и сказал, похлопывая героя по плечу ” А пулемётик ты, Сёма, всё таки отдай!”
Пришлось отдать

Во время Отечественной войны Будённого поставили по старой памяти командовать войсками. Но война изменилась и простоватые рубаки стали не востребованы. Будённого отстранили.

После этого он занимал лишь представительские должности в системе власти и реальной власти не имел.

После Гражданской войны Будённый мечтал завести конный заводик и разводить лошадей. И эту мечту он осуществил уже будучи министром коневодства. Министерство, которое создали специально под Будённого. Под его руководством в результате многолетней работы вывели новые породы лошадей - будённовскую и терскую.

Жокеи на ипподромах не любили “Семёнмихалычей” за их злобный норов.

Личная жизнь

Не только военная биография, но и личная жизнь Семёна Будённого была насыщенной. Случались в ней и трагичные страницы. Первая супруга маршала, та самая казачка Надя из соседней станицы, с которой он обвенчался в 1903 году, сопровождала мужа во время Гражданской войны. Она отвечала за снабжение медицинской части. Надежда погибла в 1924 году. По одной версии, это был несчастный случай. Женщина якобы случайно нажала на курок заряженного пистолета. Но есть и другая версия. Говорят, разгневанный муж застрелил её, узнав об изменах. По третьей версии Надя была застрелена во время скандала, который она устроила неверному супругу.

Историки склонны верить первой версии, ведь роковой выстрел прозвучал при многих свидетелях, которые видели, что на курок нажала именно Надежда.

Похоже, командарм горевал недолго. Одни говорят, что он женился на красавице и оперной певице Ольге Будницкой чуть ли не на второй день после смерти жены. Другие, что свадьба состоялась через полгода. Женщина была моложе супруга на 20 лет. А так как Будённый любил её невероятно и при этом обладал невероятными возможностями, то любимая Оленька получала всё, чего желала: она поступила в консерваторию и стала солисткой Большого театра. Но единственную просьбу мужа – родить ему детей – Михайлова (такое сценическое имя она себе выбрала) упорно игнорировала, аргументируя это нежеланием испортить фигуру. Якобы без театра она не мыслила своей жизни.

Как оказалось, не мыслила она её и без тенора Алексеева, о чём конечно же знало вездесущее НКВД. Но когда Михайлова зачастила на приёмы в иностранные посольства, Сталин поставил в известность Будённого. Поговаривают, что после разговора тот лично отвёз жену на Лубянку. Супругу маршала арестовали, обвинив в шпионаже.

При жизни генералиссимуса Семён Михайлович даже не пытался облегчить её судьбу. Говорят, он был уверен, что Ольга погибла. Но в 1956-ом, узнав, что женщина жива, бывший муж приложил все усилия, чтобы Михайлова вышла. Впоследствии он заботился о ней, и женщина даже бывала в гостях у семьи Будённых.

Третий раз личная жизнь Семёна Будённого сложилась счастливо. После ареста супруги он женился на двоюродной сестре Михайловой – Марии, которая была моложе него более чем на 30 лет и которую он впоследствии любил и баловал невероятно. Маша родила мужу троих детей: в 1938-ом сына Сергея, в 1939-ом – дочь Нину, а в 1944-ом – второго сына Мишу.

Дочь Нина стала второй женой известного артиста Михаила Державина и родила отцу двоих внуков.

Семён Михайлович Будённый скончался 26 октября 1973 года, на 91-м году жизни, в Москве, от кровоизлияния в мозг. 30 октября похоронен на Красной площади в Москве у кремлёвской стены. На могиле установлен памятник.

Вдова Будённого Мария Васильевна, которая была младше его на 33 года, умерла в 2006 году в возрасте 90 лет. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

26 октября 1973 года скончался военачальник Семен Буденный. До сих пор многие специалисты спорят о роли этого человека в российской истории. Между тем, в народной среде легенды о нем сложились задолго до официального культа Буденного и Конармии

Неуязвимый Буденный.

15 сентября 1903 года Семена Буденного призвали на военную службу. Когда он уходил в армию, мать сорвала у околицы цветок бессмертника со словами: «Пусть этот бессмертник сохранит тебе жизнь». За свою долгую боевую жизнь в седле Буденный ни разу не был серьезно ранен саблей – помогли умение отлично ездить и отменное владение холодным оружием. Кроме того, Буденный – единственный из военачальников-кавалеристов благополучно прошел всю Гражданскую войну, не потерпев ни одного поражения, не допускал антисоветских выступлений или полного разложения своего войска. Конечно, только благодаря революции сын крестьянина из донских иногородних смог стать маршалом. Буденный избежал трагической участи других полководцев, его не коснулись репрессии 1937-1941 гг. Однако жертвой Сталина вторая стала жена Буденного.

Буденовка.

Этот головной убор, неразрывно связанный с именем знаменитого военачальника, имеет одну из самых интересных историй происхождения. Изначально она задумывалась еще Николаем Вторым как часть военной формы, символизирующей будущую победу в Первой мировой войне над Германией. Сама форма буденовки, похожая на богатырский шлем, олицетворяла собой силу и мощь русской армии и государства. Разрабатывали дизайн шапки самые известные художники, в том числе Виктор Васнецов и Борис Кустодиев. Однако судьба распорядилась иначе, и остроконечная суконная буденовка стала символом мощи Красной Армии и строящегося коммунизма.

Приказом РВСР за № 628 от 8 апреля 1919 года была впервые регламентирована униформа бойцов Красной Армии. Головным убором для холодного времени года стал вновь утвержденный и несколько модернизированный суконный шлем. Этот образец и назвали «буденовкой» – по дивизии Буденного, в которой он впервые появился.

Семен Буденный - казак?

Семен Буденный, которого привыкли считать символом казачьей удали, казаком на самом деле не был. Его дед — крепостной крестьянин из-под Воронежа, отпущенный указом царя Александра II, в поисках лучшей доли вместе с семьей переехал на Дон. Именно там, неподалеку от станицы Платовская, 25 апреля 1883 года родился будущий маршал, кумир нескольких поколений Семен Буденный. Дореволюционную биографию Буденного не слишком афишировали. Ни в каких крестьянских волнениях и антиправительственных выступлениях Семен Михайлович не участвовал. Жил как большинство казаков, работал молотобойцем в кузне, слыл лучшим наездником в округе и с юности мечтал стать конезаводчиком — страсть к лошадям Буденный питал с самого детства.

Фото: vipdossier.ru

Укрощение лошади.

В 1903-м году, когда Буденный был еще новобранцем, с ним произошел любопытный случай, после которого притеснения в армии для него прекратились. Он усмирил коня, к которому окружающие боялись даже подходить. Однажды офицер, чтобы потешиться над самоуверенным новобранцем, приказал ему объездить лошадь по имени Ангел. Все собрались посмотреть на это зрелище. Семен Буденный без промедления вскочил в седло. Конь на мгновение замер, затем взвился на дыбы. Потом бился, брыкался, падал на колени, чтобы сбросить всадника – Семен Буденный сидел в седле прочно и уверенно. Зловредный жеребец завалился на спину, чтобы раздавить собой седока, но и тут Буденный оказался хитрее. Он вовремя соскочил с коня. Потом животное и вовсе обезумело и понесся на бревенчатую стену. Все ахнули. Но Буденный приподнялся в седле, в последний момент пришпорил коня, рванул уздечку, и бешеный конь птицей перелетел через высоченную ограду.

Буденный и религия.

Не существует прямых свидетельств того, что Семен Михайлович был религиозным человеком, но их в советское время и быть не могло. Кумир одной шестой суши, легендарный маршал Буденный не мог своим примером подрывать идеологическую установку партии на атеизм. Однако совсем по-другому смотрятся некоторые детали его биографии. Например, однажды при встрече с Лениным на вопрос «Как дела, товарищ Буденный?» – он ответил: - «Да с Божьей помощью». На что Ленин засмеялся и сказал: - «Ну что же, с Божьей помощью действуйте и дальше».

Буденный и политика.

Политика в части идей и лозунгов мало волновала Буденного. Однако простачком он отнюдь не был и в реальной политике разбирался неплохо. Несмотря на то, что в атаку Семен Буденный мог броситься чуть ли не в одиночку, на совещания в штаб он на всякий случай ездил всегда в сопровождении большой группы своих самых свирепых головорезов. Соратников он опасался больше, чем врагов. Троцкий отозвался о Буденном и его конниках так:

Это настоящая банда, а Буденный - атаман-предводитель. Это современный Разин, и куда он поведет свою ватагу - неизвестно: сегодня за красных, а завтра - за белых, и они все двинутся за ним.

Фото: vipdossier.ru

Загадка смерти первой жены.

В 1924-м году в результате нелепого несчастного случая погибла его жена, Надежда Ивановна Буденная. Это случилось в их доме , в присутствии гостей. Надежда Ивановна взяла револьвер, весело сказала, что сейчас застрелится – и застрелилась. Даже очевидцы не могли бы сказать с уверенностью, пыталась ли она скрыть отчаяние за наигранной веселостью или на самом деле произошел несчастный случай. Но, видимо, в семье Буденных не все было ладно. Говорили, что у Буденного был роман на стороне с некоей певицей. Сплетники обвиняли Буденного в том, что он сам застрелил мешавшую ему жену. Это была очевидная чепуха, потому что все произошло при большом стечении народа. Правда, через несколько месяцев в доме Буденного появилась другая женщина – студентка консерватории Ольга Стефановна Михайлова, та самая певица-разлучница.

Крест Азаряна.

Внук Буденного вспоминал случай. Однажды вся семья сидела перед телевизором и смотрела выступления гимнастов. Спортсмен Альберт Азарян впервые сделал свой знаменитый крест на кольцах, когда гимнаст поворачивается на кольцах из стороны в сторону. Этот гимнастический элемент произвел тогда фурор в мировой гимнастике. В 1955 году мало кто из спортсменов мог его повторить. Когда трюк показывали по телевизору, Семен Михайлович был в другой комнате и все родные дружно принялись звать его посмотреть на диковинку. Буденный посмотрел и только фыркнул, мол, что тут такого? Все пошли в кинозал, служивший одновременно и спортивным залом. Там были и кольца. Буденный бодро подпрыгнул, подтянулся на кольцах и сделал крест Азаряна. Было тогда Семену Михайловичу шестьдесят два года.

Фото: vipdossier.ru

(Заметки, написанные по воспоминаниям сына и дочери маршала, а также по документам и его дневниковым записям)
Один ироничный поэт еще в середине XIX
столетия сказал так:

Делам и людям срок дан малый.
Вчерашний гений, поглядишь,
Сегодня – дурень запоздалый,
И век любимцу кажет шиш.
Действительно, большинство из тех, кого при жизни именовали «историческими личностями», кто, считалось, принимал «судьбоносные решения», уйдя из жизни или даже просто сойдя с политической сцены, в лучшем случае мгновенно оказывались забыты. В худшем – осмеяны, оклеветаны, прокляты… Но всегда ли это было справедливо и заслуженно? Наш сегодняшний разговор именно о таком человеке. На протяжении десятилетий имя его было окружено легендами, однако их тональность резко изменилась с годами – с плюса на минус…
Возьмем в подтверждение 1-е и 2-е издания «Советской военной энциклопедии». Вот что там писалось в 1976 году: «После Гражданской войны Буденный вел большую работу по переводу Красной Армии на мирное положение. Уделял много внимания обобщению опыта Первой мировой и Гражданской войн и использовал его при обучении войск. Внес значительный вклад в дело дальнейшего укрепления Советской Армии».
В издании 1990-го оценка заметно иная: «После Гражданской войны, участвуя в решении вопросов строительства Вооруженных Сил СССР, их технической реконструкции, руководствовался ее опытом, преувеличивая роль кавалерии в будущей войне, и недооценивал техническое перевооружение армии, не одобрял формирование танковых соединений».
Подобная точка зрения на личность Буденного – этакий «добрый малый, в прошедшем веке запоздалый», бытует в нашем общественном сознании и сегодня.
Вот «Энциклопедия для детей», том «История России. ХХ век», выпущенный в 1996 году издательством «Аванта+». Во многих школах эта энциклопедия используется как дополнительный источник справочной информации. Раздел «Деятели гражданской войны» представлен всего несколькими именами: Лавр Корнилов, Антон Деникин, Александр Колчак, Михаил Тухачевский и Нестор Махно. Все! Следует понимать, что прочие «красные», «белые» и «зеленые» военачальники интереса для подрастающего поколения, равно как и ценности для отечественной истории, не представляют. Правда, есть еще несколько карикатур и фотографий, уже без биографических справок. С «красной» стороны представлен только снимок Буденного 1912 года. Семену Михайловичу посвящены еще и три строки в шестистраничной биографии М.Н. Тухачевского: «Шла дискуссия о значении конницы в современной войне. Тухачевский заметил, что роль конницы будет невелика. Возмущенный Буденный воскликнул, что Тухачевский «гробит всю Красную Армию».
Итак, дети отныне четко знают, что был такой ретроград, который только на кавалерию и рассчитывал, а потому боролся с теми, кто стремился построить современную механизированную армию. В конечном итоге эта борьба завершилась делом о «военно-фашистском заговоре»…
Однако все ли так просто было в нашей истории, и всему ли происшедшему мы можем давать сегодня однозначные и неоспоримые оценки?
…Со времен далекого уже детства запомнилась мне песня, которую друзья моего деда, участники нескольких войн, обязательно пели за праздничным столом: «Мы красные кавалеристы, и про нас былинщики речистые ведут рассказ...» Мы с братом, к тому времени давно уже отправленные спать, радостно подпевали из другой комнаты: «Буденный, наш братишка, с нами весь народ!.. С нами Ворошилов, первый красный офицер!..» Было весело, все казалось понятным, никаких вопросов не возникало. Позже, когда вопросы появились, спросить, к сожалению, оказалось уже не у кого… Поколение ушло.
(Уточню, чтобы подчеркнуть беспристрастность своей позиции: мой дед в 1-й Конной не служил, однако, громя басмачей в Туркестане, командовал саперным эскадроном).
Недавно в редакцию «Красной звезды» пришел Михаил Семенович Буденный, младший сын маршала, внешне очень похожий на отца, и с такими же роскошными «фамильными» усами. Честно говоря, первый вопрос был задан именно по этой песне: почему командарм Буденный – «братишка», а член РВС армии Ворошилов – «красный офицер»? Всегда вроде наоборот считалось: политработник должен быть «ближе к народу», общаться с подчиненными по душам, а командующий армией – несомненный «офицер», с ним все по уставу, через правила субординации.
М. БУДЕННЫЙ: Ворошилов полез в политику – пятнадцать лет был наркомом обороны, членом Политбюро. Отец этим не занимался - будучи умным человеком, никогда не лез в политику, туда, где многие головы сложили. Он был народным героем, и этого статуса у него никому не отнять… Между прочим, хотя с Ворошиловым они жили в одном доме и дружили семьями, они всегда были только «на вы».
- А разве он не входил в ближайшее окружение Сталина? Об этом ведь многие пишут…
М. БУДЕННЫЙ: - Да нет, конечно! Хотя в свое время он был с ним в хороших отношениях. Познакомился отец со Сталиным во время Гражданской войны, но как – подробно не рассказывал…
- Вы спрашивали Семена Михайловича о его отношении к тому, что потом начали стыдливо именовать «перегибами»?
М. БУДЕННЫЙ: Он считал, что Сталин виноват в основном в том, что создал систему, позволявшую такие дела творить. Он подозревал, что Сталин о многом был проинформирован – в особенности в отношении тех, кто был незаконно репрессирован…
Когда читаешь биографические книги, то видишь, как автор неизбежно проникается симпатией к своему герою. Обычно он склонен прощать и даже замалчивать его прегрешения, зато всячески подчеркивает положительные стороны. Не то что стремится обмануть – просто пишущий старается, чтобы читатели увидели полюбившегося ему героя его глазами. Особенно пристрастны мы бываем, когда пишем или рассказываем о своих родственниках – тех, кого любим, кем гордимся... Поэтому, чтобы обеспечить объективность рассказа, мы дополним его некоторыми документами и свидетельствами. К тому же гость редакции представил нам уникальные фрагменты из неопубликованных записных книжек своего отца, а также заметки, написанные дочерью маршала, его старшей сестрой - Ниной Семеновной.
Мы не собираемся писать подробный биографический очерк о маршале. Задача куда скромнее: попытаться уточнить некоторые «легендарные» моменты из его жизни. Впрочем, насколько Михаил Семенович может реально помочь нам в этом? Он человек совсем еще не старый, а его отец скончался уже тридцать лет тому назад.
М. БУДЕННЫЙ: Я родился 3 июля 1944 года, в день освобождения Минска... Когда отец умер, мне было почти 30. Практически все свободное время, которое у него было, мы проводили вместе. На лошади ездить учил меня он, стрелять и фехтовать - он… У нас были очень, как говорится, доверительные отношения, он мне много чего рассказывал. Конечно, какие-то запретные темы были... Отмечу, что до последних дней жизни ум у него оставался светлейшим. Все помнил, все знал.
Итак, обратимсЯ к одному из на
иболее сложных вопросов - о взаимоотношении Буденного и Тухачевского, двух героев Гражданской войны, которые, как считается, потом олицетворяли собой два пути развития Советских Вооруженных Сил.
М. БУДЕННЫЙ: Говорят, что отец бился за конницу, а был против техники. Это не так. Он был инспектором кавалерии, поэтому кавалерию и отстаивал. Но он был за тяжелые танки, а Тухачевский - за легкие танки…
Из заметок Нины БУДЕННОЙ: «Отец часто вспоминал дискуссию о броне, которую они вели на военных советах. Тухачевский упорно стоял на позициях облегчения танков за счет легких брони и вооружения. Не бронестойкость и мощный огонь, а устрашающая подвижность – в этом он видел главное. Буденный настаивал на танках с надежной броневой защитой…»
М. БУДЕННЫЙ: Отец говорил: по пересеченной местности они все равно с такой скоростью, как по Красной площади, не пройдут. Поэтому нам нужны тяжелые танки, с толстой броней. А ими никто фактически не занимался... Отец также говорил о конно-механизированных группах, каковые и были созданы уже во время войны.
Из статьи М.Н. ТУХАЧЕВСКОГО «Новые вопросы войны», написанной в 1931 – 1932 годах: «Очевидно, в первую очередь нужен быстроходный танк, способный бороться с артиллерией противника, т.е. и сам вооруженный пушкой… При прочих равных условиях колесно-гусеничный танк имеет преимущество перед гусеничным. Точно так же амфибия имеет преимущества перед неплавающим танком».
М. БУДЕННЫЙ: Кстати, кто обеспечил успех боев под Москвой зимой 1941-го, когда из-за холодов вся техника встала – и немецкая, и наша? Кавалерия, корпуса Белова и Доватора!
Действительно, в определенных условиях у конницы есть преимущества по сравнению с танками и другой техникой. Так, следом за вошедшим в прорыв конным корпусом не должны идти колонны «наливников» и грузовиков со снарядами, кавалерия может успешно действовать на той болотистой, пересеченной, лесистой местности, по которой не пройдут никакие танки… И если наличие казачьих корпусов в Красной и Советской Армии объясняют настойчивостью и влиятельностью «первоконной мафии», то чем объяснить то, что у нашего противника в одних только привилегированных войсках СС было четыре кавалерийские дивизии, сражавшиеся до мая
45-го?
М. БУДЕННЫЙ: Конечно, отец понимал то, что кавалерия уходит - это естественный процесс технического прогресса. А он был человеком вполне практическим. Вы знаете, что он способствовал организации производства и принятия на вооружение «катюши»? Начальник Главного артиллерийского управления маршал Кулик сказал: «Барахло, какие-то самоварные трубы!» Тогда конструкторы попросили отца посодействовать, и буквально через месяц он вытащил на полигон практически все руководство страны... Было это перед самой войной, чуть ли не 21 июня.
Получается, что Семен Михайлович совсем не был таким ретроградом, каким почему-то пытаются изобразить его сегодня. А значит, конфликт с Тухачевским имел иные корни и причины. Впрочем, был ли конфликт или это предположение историков?
Из заметок Нины БУДЕННОЙ: «Отношения у него с Тухачевским действительно сложились непростые, что, однако, не мешало им в 30-х годах ходить друг к другу в гости. Если они спорили, то прилюдно, открыто высказывались откровенно, не шептались за спиной, а на военных советах говорили все друг другу в лицо. При таком отношении ненависть не рождается».
М. БУДЕННЫЙ: Хотя отец Тухачевского недолюбливал... Потому что у того во время Гражданской войны очень много приказов было, которые не соответствовали действительности, принимались без всякой рекогносцировки, в результате чего людей посылали под сплошной огонь... Вот и проигрыш Польской кампании свалили на 1-ю Конную, которая здесь совершенно ни при чем. Она на Юго-Западном фронте была, а Тухачевский командовал Западным. Почему ему 1-ю Конную к рукам прибрать захотелось? Она ведь была завязана боями, не могла сразу отбросить своих «партнеров» и уйти... Между прочим, Тухачевский там все бои проиграл - и Буденный мог ему точно такие же претензии предъявить. Но, как вы видите, из истории Гражданской войны вырывают какие-то факты, трактуют их сегодня по-одному, вчера – по-другому. Но так же нельзя! Историю не переделать. Надо писать, как было. Вот, отец, например, если что было плохо, то и писал в своих воспоминаниях, что это плохо…
Телеграмма И.В. Сталина: «Москва, Главкому. Александровск, 13 августа 1920 г.
Ваша последняя директива
№ 4774/оп/252/ш без нужды опрокидывает сложившуюся перегруппировку сил в частях армии, уже перешедших в наступление. Директиву эту следовало бы дать на три дня назад, когда конармия стояла в резерве, либо позднее, по взятии конармией района Львова. В настоящее время это только запутывает дело и неизбежно вызывает ненужную вредную заминку в делах в интересах новой перегруппировки. Ввиду этого я отказываюсь подписать соответствующее распоряжение Юго-Запада в развитие вашей директивы № 13820. Сталин».
- Можно предположить, что между военачальниками существовали счеты, относившиеся к временам Гражданской войны? О том, что к этому конфликту причастен Сталин, давно, как считается, затаивший на Тухачевского злобу, я уже и не говорю.
М. БУДЕННЫЙ: Нет, как говорил мне отец, у «первоконников» и «группы Тухачевского» не было личного конфликта. И надо сразу заметить, что Тухачевский не мальчик для битья, он никогда таким не был. У него был очень острый, жесткий характер, он, без всяких сомнений, мог за себя постоять.
ОпЯть-таки приходится задуматься о тех самых «загадках «дела Тухачевского», о которых рассказывает в своих публикациях «Красная звезда». Определенное тому подтверждение можно найти в материалах из семейного архива Буденных:
Из записных книжек С.М. БУДЕННОГО: «1 мая 1937 г. На квартире у К.Е. (у Ворошилова – Ред.) т. Сталин сказал, что «нужно с врагами покончить, ибо они есть в армии, в штабах и даже в Кремле. С ними мы должны покончить, невзирая на лица. Думаю, что тут речь идет о высоких персонах, но кто они?»
Насколько Семен Михайлович был информирован на эту тему? Его бывший комиссар - нарком Ворошилов, призывавший «немедленно, сейчас же железной метлой вымести не только всю эту сволочь, но и все, что напоминает подобную мерзость, проверить и очистить армию буквально до самых последних щелочек», знал, очевидно, все имена. (Понять бы только, насколько он был осведомлен в подлинности обвинений?) А вот Буденный? Что знал он, человек, которому совсем скоро приказали судить своих бывших товарищей?
Из записных книжек С.М. Буденного: «Мне, как инспектору РККА, приходилось часто ездить по округам и я хорошо знал их состояние. Как правило, в течение года я находился вне Москвы, в войсках, 6-7 месяцев, а потому знал цену каждому командующему войсками военного округа… В армии были невыносимые бытовые условия, крупу давали бойцам со стеклом (в Киевском военном округе у Якира), когда проводили зимой занятия с войсками, людей, как правило, обмораживали на 50 % за одни сутки учений. В казармах, как правило, был собачий холод, а водоснабжение и канализация замерзали».
О столь бедственном положении войск не писалось ни в те, ни в последующие годы… А вот информация о событиях, почему-то прошедших мимо внимания историков.
Из записных книжек С.М. БУДЕННОГО. Маршал пишет, что на химическом полигоне в Кузьминках были обнаружены «пулеметы, гранаты, винтовки и огнеприпасы. Все это было аккуратно смазано, завернуто в плащ-палатки, вложено в ящики и закопано в землю. Мне пришлось весь полигон пройти щупами, сделанными из претового (?) железа, бойцы строились в одну шеренгу и двигались, втыкая щуп через каждый шаг в землю. В результате было найдено:
1. Пулеметов станковых – 22.
2. Патронов и ручных гранат – 330 тыс. и 4 тыс. соответственно.
3. Винтовок – 1.200 штук.
Знал ли Фишман об этом оружии? Думаю, что знал…»
Имеется в виду Яков Моисеевич Фишман, начальник Химического управления РККА. «Человек изворотливый, - как значится в записях Буденного, - и часто умеет повернуть дело так, что оно будет выглядеть очень хорошо, хотя на самом деле все отвратительно-скверно».
Если такое действительно было (впрочем, вряд ли бы маршал стал на склоне лет записывать небылицы в личных дневниках), то ведь не для продажи «криминальным группировкам», как ныне, пряталось похищенное оружие. К тому же бандитов скорее заинтересовали бы пистолеты и револьверы, а не шестидесятикилограммовые «максимы» и громоздкие трехлинейки – оружие, предназначенное для ведения боевых действий. Может, действительно шла подготовка к военному перевороту или хотя бы заготовка оружия на всякий случай? Но если поиски на полигоне осуществлялись под руководством Маршала Советского Союза, значит, дело действительно было очень серьезное…
Из заметок Нины БУДЕННОЙ: «Терзанием на всю жизнь осталось для Буденного его вынужденное участие в процессе по делу Тухачевского и других военачальников в составе так называемого Специального судебного присутствия… Мне казалось, у него было такое ощущение, что, пережив всех и оставшись один, он как бы принимает на себя всю ответственность за эту трагедию».
Может быть, и так. Но вот первичная реакция Семена Михайловича на происшедшее, изложенная в письме Генеральному секретарю. Этот материал получен редакцией в Архиве Президента Российской Федерации.
«ЦК ВКП(б), тов. Сталину.
Сов. секретно.
Только лично.
Хочу изложить вам свои впечатления по прошедшему 11.6.37 процессу контрреволюционной военной фашистской организации на заседании Специального присутствия Верховного Суда СССР.
Тухачевский пытался популяризировать перед присутствующей аудиторией на суде как бы свои деловые соображения в том отношении, что он все предвидел, пытался доказывать правительству, что в создавшемся положении предчувствовал поражение и что его якобы никто не слушал…
Тухачевский с самого начала процесса суда – при чтении обвинительного заключения, при показании всех других подсудимых качал головой, подчеркивая тем самым, что, дескать, и суд, и следствие, и все, что записано в обвинительном заключении, – все это не совсем правда, не соответствует действительности. Иными словами, становился в позу непонятого и незаслуженно обиженного человека, хотя внешне производил впечатление человека очень растерянного и испуганного. Видимо, он не ожидал столь быстрого разоблачения организации, изъятия ее и такого быстрого следствия и суда. В конце концов Тухачевский виновным себя признал.
Маршал Советского Союза С. Буденный, 26 июня 1937 г.,
№ 0039, Москва».
А вот свидетельство гораздо более позднего времени.
Из рассказа гвардии генерал-лейтенанта артиллерии в отставке Степана Ефимовича ПОПОВА: «В 1960-е годы, когда я отдыхал в санатории «Архангельское», там находился и маршал Буденный. Помню, как в один из дней приехали к нему его «первоконники». Я вышел на крыльцо, когда они все там стояли. Слышу, как кто-то спросил Семена Михайловича, как он относится к тем военачальникам, которых расстреляли в 1937 году. Тогда, в хрущевские времена, об этом много говорили. «Да правильно их всех расстреляли!» - отвечал Буденный. Мне было неприятно это слышать, и потому я поскорее отошел в сторону».
М. БУДЕННЫЙ: Отец мне рассказывал, как он на суде заступился за командующего Приморской группой ОКДВА командарма 2 ранга Михаила Карловича Левандовского. А тот потом поднялся и говорит: «Зря вы меня защищаете, я совершенно четко знал, что я делал». Они были не без греха… Отец говорил: человек знал, что он погибает – ну, если тебя оклеветали, так рви на себе рубашку, говори: «Я ни в чем не виноват, не было этого!» Но Левандовский в своем последнем слове поблагодарил его за заступничество и сказал, что готов понести наказание…
На основании сказанного можно было бы сделать однозначный вывод о наличии в рядах Красной Армии разветвленного антиправительственного заговора, однако…
М. БУДЕННЫЙ: Когда начались все эти массовые процессы, отец знал, что многие «дела» откровенно сфальсифицированы. В тюрьме оказались более шестидесяти человек, в невиновности которых он был уверен. Кто месяц там уже сидел, кто - два, кто и полгода... Буденный привез Сталину список, заявил: если их посадили, то и нас надо с вами сажать. Тот вызвал Ежова: «Почему эти люди сидят?» - «Да есть, товарищ Сталин, сигналы…» - «Всех выпустить!» И все они действительно утром вышли. Кстати, потом они прямо из тюрьмы пришли к отцу домой…
Такая информация еще более усложняет понимание темы. Почему Буденный подписывал приговор одним и спасал от расправы других? Подобное поведение никак не укладывается в стереотипный портрет послушного и безропотного исполнителя сталинской воли. Послушные были послушны во всем.
Из записных книжек С.М. БУДЕННОГО: «У нас были люди, готовые отнести всех в «пятую колонну», чтобы на этом деле нажить себе карьеристический авторитет и показать себя очень бдительными. Эти так называемые «бдительные» помогли «пятой колонне» оклеветать честных и замечательных наших преданных партии людей».
Точка зрения человека думающего, много знающего и понимающего…
Из заметок Нины БУДЕННОЙ: «Буденному приходилось ходить к «отцу народов» много раз. Приезжал к нему в любое время. Он вспоминал, как Рокоссовского из тюрьмы буквально за руку вывел. Сталину сказал: «Или освободите Рокоссовского, или отбирайте у меня оружие и сажайте рядом с ним». Сталин молча ходил по комнате, и Буденному подумалось – сейчас вправду велит сдать оружие. Но нет, отпустил Константина Константиновича. Рокоссовский обо всем этом знал и до конца относился к Буденному признательно и нежно».
ОказываетсЯ, Семен Михайлович бывал у Сталина при оружии... Этот факт всего очевиднее говорит о стопроцентном доверии Иосифа Виссарионовича к командарму 1-й Конной.
- И все же есть версия, причем довольно устойчивая, что Семена Михайловича самого чуть не арестовали в 1937-м или 1938 году. Он был на даче, пришли чекисты, а он выкатил пулемет и всех уложил…
М. БУДЕННЫЙ: Эта байка относится к хрущевскому периоду, к тому времени, когда Никита Сергеевич выпер отца из армии…
- За что?
М. БУДЕННЫЙ: Возвращались с учений, и Тимошенко, а с ним был еще один товарищ, пригласил его к себе в вагон. Посидели. Отец произнес тост за Президиум ЦК КПСС, выпили, а потом он и говорит: «Вот Президиуму, как органу, я верю, а каждому члену Президиума в отдельности – нет». Как о том узнал Никита Сергеевич, остается только догадываться. Отец был зачислен в Группу генеральных инспекторов - это была почетная маршальская отставка… Но вернемся к анекдоту… Отстрелявшись, отец позвонил Хрущеву, тот спрашивает: «Ты что это оружие после Гражданской не сдал?» А Семен Михайлович отвечает: «Еще кого пришлешь – пушчонку отрою!»… Одновременно и такой анекдот ходил: отцу докладывают, что покушение на Никиту Сергеевича произошло, из пистолета в него стреляли. «Чего же шашечкой не пробовали?» - спросил Буденный. Это из той же серии... Так что не стоит верить даже устойчивым слухам... Хотя Семену Михайловичу потом показали 12 томов компромата на него. Собирать-то собирали, но тронуть боялись. Вокруг Москвы тогда стояла конница, и неизвестно, чем бы все закончилось... Сталин понимал, что за Буденного любой бы голову подставил.
- Кавалеристы, в особенности «первоконники», уважали и любили Семена Михайловича. Рассказывают, что в послевоенные десятилетия он имел обыкновение где-то раз в квартал собирать тех, кого «в люди вывел». В 1-й Конной служили Жуков, Рокоссовский, Соколовский, Тимошенко, Городовиков, Плиев, Тюленев, Осликовский, Зеленский…
М. БУДЕННЫЙ: Да, блестящие имена и отец действительно многим из них помогал… Кстати, когда в 1932 году он поступил в Военную академию, Сталин разрешил - «без отрыва от производства», так как в ту пору он был инспектором кавалерии РККА, то Семен Михайлович и своих конников туда притащил, команду человек в 70. Разве это плохо? Вот только многие учиться не смогли, ушли, а он отучился до конца. Когда же Сталин узнал, что отец, как было положено по программе, тренировочный прыжок с парашютом сделал - ему такой выговор вкатил! Людям его ранга рисковать своей жизнью было запрещено.
- Однако на своем веку Семену Михайловичу порисковать пришлось достаточно…
М. БУДЕННЫЙ: Конечно, ведь он служил в драгунах с 1903 года и участвовал в Русско-японской войне, а в Первую мировую воевал на австрийском, германском и кавказском фронтах. Был старшим унтер-офицером, заслужил четыре Георгиевских креста и четыре медали – полный бант. Правда, один крест с него сняли вместо расстрела - набил физиономию фельдфебелю. Командование пьянствовало, солдат не кормили, и они по его предложению заявили претензию. Фельдфебель понял, от кого это идет, ну и замахнулся на него. А он вдарил. Он ведь был первый кулачник, так что впечатление такое было, словно лошадь копытом припечатала… Но уже через неделю отец заработал крест обратно. Он говорил, что ему предлагали офицерский чин, но он подумал и послал все на хрен. Время уже было такое.
- Между тем есть легенда, что Семен Михайлович послужил и на царских конюшнях.
М. БУДЕННЫЙ: Нет, это не так. Хотя с Дальнего Востока, где он начинал службу, его направили учиться в Петербургскую школу наездников при Высшей кавалерийской школе, даже хотели оставить там продолжать учебу, но началась война с Японией, его отозвали обратно в полк... А с государем он поимел удовольствие встретиться – тот ему даже жал руку как выигравшему приз на конных соревнованиях. Он ведь всегда в конных соревнованиях побеждал – даже на Дону, когда состязался с казаками, будучи сам иногородним…
- Так он не казак?
М. БУДЕННЫЙ: Нет, иногородний, из-под Воронежа, их казаки хохлами называли. Приехали на Дон в поисках лучшей доли, говорили, что там мужику райское житье. А приехали - поняли, что приоритетов у них в отличие от казаков никаких нет... Зато теперь станица Платовская, где отец жил, именуется Буденновской, там есть его музей. Правда, я сам там был лет 7 назад – раньше-то часто ездил…
- Про Семена Михайловича говорят, что он буквально до последних дней сидел в седле и держал своего коня в какой-то конюшне Министерства обороны СССР.
М. БУДЕННЫЙ: Нет, летом конь у нас был в конюшне на даче, а зимой - на 1-м конном заводе. Отец в 87 лет в последний раз в седло садился... Коней он любил и знал. Он одновременно был заместителем министров обороны и сельского хозяйства. У нас в стране тогда все конезаводы были военизированы, он так дело поставил. Сам вывел две породы - буденновскую и дерзкий араб. Может быть, это и есть самый лучший ему памятник?
Из записных книжек С.М. БУДЕННОГО: «Я никогда в своей жизни не лгал и интриганом не был, да и по своему характеру этими вещами заниматься не могу, так как лгунов и интриганов не переношу физически. Но в своей жизни много перевидал карьеристов, авантюристов и другой мерзости».
УглублЯЯсь в прошлое, видишь и понимаешь, что Россия, как никакая иная страна, богата людьми-самородками, исключительными талантами, отчаянными храбрецами, самоотверженными подвижниками… Может, именно по причине этого богатства мы и оказались столь расточительны, что спокойно и безжалостно забываем, высмеиваем, оклеветываем своих замечательных соотечественников? Отдельные их ошибки порой перевешивают на наших весах все замечательные их качества и свершения. А что же мы получили в итоге? Существование без героев и без идеалов, жизнь без цели и без смысла…
Народных героев идеализировать не нужно – главное, стараться их не забывать и говорить о них только правду. Ведь недаром же еще недавно наши деды пели: «Буденный, наш братишка, с нами весь народ…»

Вождь иногородних

Если взглянуть на скульптурное изображение преподобного Ильи Муромца, сделанное антропологом Герасимовым по собственному методу реконструкции, и на фотографии Будённого, станет ясно, что это один и тот же тип человека. Но Муромца канонизировали через пятьсот лет после смерти, а Будённого народ признал святым при жизни. И даже задолго до того, как он занял какой-либо высокий официальный пост.

Драгунский полк, в котором служил Будённый, до последнего момента хранил верность императору, затем пытался служить Временному правительству, и никакой революционности в нём так и не появилось. Однако армия распалась, и уж тут драгуны поделать ничего не могли. Со своей упорной мечтой о конном заводе Семён Михайлович вернулся на родину и оказался втянут в революцию волей-неволей.

Долгое время никто не понимал, что происходит вокруг и что делать. Не особенно отчётливо себе представлял политический расклад и Семён Михайлович. Но, поскольку единственное, что он умел – это была война, он организовал воинское подразделение и начал сражаться. Особых сомнений по поводу того, к кому присоединиться, у него не возникало.

На Дону в тот момент началось противостояние местного населения – казаков – и пришлых – иногородних. Причём разделение по политическим симпатиям было чётким – казаки были за белых, а иногородние за красных.

У Будённого особого выбора не было. Обстоятельства распределили его к большевикам.

Воевать с земляками Будённый совершенно не собирался. Его ждали жена Наденька и конный завод, и больше ни до чего дела ему не было.

Но попасть домой он не мог. Казачья станица Платовская была занята белыми. Будённый, не долго думая, набрал армию, чтобы войти в станицу.

Сначала отряд Будённого был маленьким, в семь человек. В таким войском он напал на вдвое больший отряд казаков, разбил его, забрал оружие и принял столько новых рекрутов, сколько смог вооружить. Будённовцев теперь стало 24, и Семён Михайлович напал на Платовскую. Наконец он смог встретиться с законной супругой, которую оставил почти сразу после медового месяца.

Но в станице оказалось 400 политзаключённых – пробольшевистки настроенных иногородних. Освобождённые Будённым, они влились в его отряд.

Восьмой подвиг Будённого

С конным заводом опять не получалось. Но зато как приятно было встретиться с женой! В 1904-м году Семён ушёл на войну, а на короткую побывку сумел приехать только в 1914-м. Затем прошло ещё четыре года разлуки, и семья наконец воссоединилась. Вместе с Надеждой Ивановной, которая стала медицинской сестрой, Будённый прошёл всю Гражданскую.

Сначала группа Будённого объединилась с отрядом Бориса Думенко, будущего комдива. Затем они приняли ещё несколько отрядов и образовался конный дивизион.

В войска Ворошилова Будённый влился уже в качестве командира Особой кавалерийской дивизии. С этой дивизией Семён Михайлович совершил рейд против белых: разгромил двадцать три пехотных и кавалерийских полка, взял в плен пятнадцать тысяч человек, захватил семьдесят орудий, двести пулемётов и три тысячи подвод с боеприпасами. За этот поход Будённый получил орден Красного Знамени, а его дивизия стала костяком Первой Конной армии.

Девятый подвиг Будённого

Конница в Гражданской войне в России играла колоссальную роль. А Будённый был крупным кавалерийским командиром – и вскоре он стал всенародно известен. За бои под Царицыным он был награжден Орденом Боевого Красного знамени.

Да и дисциплина у Будённого была намного выше, чем в остальных красных кавалерийских подразделениях. Это означало, что, если в других частях бойцы делали, что им вздумается и надоедать им приказами было для командира опасно, то Семён Михайлович контролировал подчинённых хотя бы отчасти. То есть, конечно, его подчинённые вели себя в духе времени – и грабили, и насиловали, и могли переметнуться к противнику. Но всю эту бандитскую вольницу Будённый мог как-то держать в руках. И пусть ему приходилось прибегать к суровым мерам – например, однажды, чтобы восстановить порядок, он расстрелял в своей дивизии двести бунтовщиков – главное, что он имел для этого достаточный авторитет.

С другой стороны, его лучший друг Климент Ефремович Ворошилов и другие большевики постоянно подозревали его в том, что он может стать атаманом типа батьки Махно и возглавить какое-то мощное антибольшевистское восстание.

Политика в части идей и лозунгов мало волновала Будённого. Однако простачком он отнюдь не был и в реальной политике разбирался неплохо. Поразительный факт: несмотря на то, что в атаку Семён Будённый мог броситься чуть ли не в одиночку, на совещания в штаб он на всякий случай ездил всегда в сопровождении большой группы своих самых свирепых головорезов.

Соратников он опасался больше, чем врагов.

Троцкий отозвался о Будённом и его конниках так: «Это настоящая банда, а Будённый - атаман-предводитель. Это современный Разин, и куда он поведет свою ватагу - не известно: сегодня за красных, а завтра за белых, и они все двинутся за ним».

Будённый, со своей стороны, тоже терпеть не мог Троцкого, считая его высокомерным честолюбцем и ненавистником России, как, впрочем, Троцкого не любили все боевые командиры. Поэтому Будённый поддерживал Сталина.

6-го декабря 1919-го года в штаб Будённого, в село Велико-Михаловку, прибыли председатель РВС Царицынского фронта Сталин и Ворошилов. Это был знаменательный для Семёна Михайловича день – Сталин объявил войскам о переименовании конного корпуса Будённого в Конную армию, которой добавляли артиллерию, бронепоезда, авиацию и броневики.

На следующий день гости отправились с официальным визитом на передовую – и, по случайному совпадению, на них обрушились превосходящие силы противника.

Семён Михайлович во главе небольшого резервного отряда ринулся в бой.

Дальнейшие события, видимо, запечатлелись в памяти Иосифа Виссарионовича на всю жизнь. О том, как воевал Будённый, можно составить себе представление по той фразе, которой сказал ему далеко не слабонервный Сталин после боя:

- Семён Михайлович, ведь это же чудовищно! Неужели нельзя обходиться без таких жертв ?

Будённый как единица смертоносности

С тех пор Сталин хорошо знал, что означает на практике выражение Будённого «моё дело – рубать »… В душе Семён Михайлович оставался лихим рубакой даже во время празднования своего девяностолетнего юбилея.

Когда во время праздничных торжеств Будённого спросили, чего бы он хотел пожелать молодёжи, он ответил: - "Знаете, не дай Бог, чтобы была ещё одна война, хватит нам войн. Но если вдруг она будет, я вот что посоветую молодёжи – если рубить, так до седла ".

Похоже, что после боя под Велико-Михаловкой Сталин придумал единицу измерения смертоносности в бою. А именно – сабельный удар Будённого. «Один Будённый» - сила воздействия на противника, гарантирующая летальный исход.

Однажды в кабинет Сталина принесли пехотную каску – ту самую, которая и была принята на вооружение перед Великой Отечественной войной. Обсудили состав металла, форму, обтекаемость, прочность, различные характеристики конструкции. Сталин остался в целом доволен, подчеркнув, что каска – ответственнейшая часть амуниции солдата. Тут ошибки быть не должно. Но одно дело - теоретические расчёты и сопромат, а другое – наглядная проверка на прочность.

Иосиф Виссарионович решил не допускать волюнтаризма и проверить теорию практикой. Он попросил позвать Будённого. "Семён Михайлович, все знают, что ты разрубал противника до седла. Попробуй-ка, испытай эту каску ".

Семён Михайлович выхватил саблю – а он всегда в официальной обстановке ходил с парадной саблей – и обрушил на каску чудовищный удар. Сабля скользнула по каске и её не разрубила. Сталин усмехнулся: "Вы все знаете, какова сила удара у Семёна Михайловича. Принимаю на вооружение это воинское снаряжение ".

Разгром на любовном фронте

В 1921-м Будённый стал членом Реввоенсовета. С 1923-го – членом РВС СССР. Для простого человека это был большой триумф. Но вскоре в жизни Семёна Михайловича произошла большая трагедия.

В 1924-м году в результате нелепого несчастного случая погибла его жена, Надежда Ивановна Будённая.

Это случилось в их доме, в присутствии гостей. Надежда Ивановна взяла револьвер, весело сказала, что сейчас застрелится – и застрелилась. Даже очевидцы не могли бы сказать с уверенностью, пыталась ли она скрыть отчаяние за наигранной весёлостью или на самом деле произошёл несчастный случай. Но, видимо, в семье Будённых не всё было ладно.

Говорили, что у Будённого был роман на стороне с некоей певицей. И после самоубийства Надежды Ивановны молва пошла нехорошая. Сплетники обвиняли Буденного в том, что он сам застрелил мешавшую ему жену.

Это была очевидная чепуха, потому всё произошло при большом стечении народа.

Через несколько месяцев в доме Будённого появилась другая женщина – студентка консерватории Ольга Стефановна Михайлова, та самая певица-разлучница. Полная противоположность первой жене Семёна Михайловича. И во втором браке сразу возникли проблемы.

Ольга Стефановна вела богемный образ жизни, интересовалась театральными делами. Посещала немецкое и японское посольства, оставалась там допоздна. Ее окружали сомнительные, с точки зрения НКВД, персонажи.

Наконец, она открыто изменяла Семену Михайловичу.

Детей она не хотела иметь принципиально.

Кончилось тем, что Семен Михайлович был вызван к Сталину, а позже к Ежову, и ему убедительно объяснили, что надо навести порядок в семье. Интересно, что сначала Иосиф Виссарионович всё-таки вызвал для откровенного разговора самого Семёна Михайловича…

Это было полное поражение.

Будённый знал, как взломать укреплённый дот гранатами; как захватить врасплох малыми силами вражеские обозы. Знал, как прорвать цепи противника, окружить и разбить один из флангов, а затем догнать и порубать в капусту другой. Но искусных приёмов позиционной войны на личном фронте и способов покорить строптивое женское сердце он не знал.

Тогда за дело взялся Николай Иванович Ежов, который, как раз наоборот, очень интересовался скрытыми от глаз сферами человеческой жизни. Он быстро набрал на Ольгу Стефановну различного компромата и в 1937-м году она была арестована.

Буденный особо за нее не хлопотал. Но в заключении – помогал.

Реванш за поражение

Семён Михайлович сразу после ареста второй жены перевёз в дом тёщу, Варвару Ивановну. А к Варваре Ивановне приходила в гости племянница, Маша. Ей было 19, а Семёну Михайловичу – 54.

Варвара Ивановна решила из семьи Будённого ни в коем случае не выпускать и подготовила и Марию, и Семёна Михайловича как должно. При том, что он был народным кумиром, это оказалось делом не сложным. Маша обожала Будённого, как только может любить воображаемого героя юная девица – с той разницей, что её кумир был прямо перед ней. И что со временем эта любовь не охладела, а только усилилась.

Так Будённый женился на племяннице своей второй жены.

Прежние его браки были бездетные. Мария Васильевна же родила ему троих детей. С ней он нашел полное счастье.

Разница в возрасте им не мешала. Мария Васильевна говорила, что замуж шла не за гражданина Будённого Семёна Михайловича, 1883-го года рождения, а за народного героя, легендарную личность, былинного богатыря, идеального мужчину. Таким образом, весь агитпроп СССР поспособствовал семейному счастью Будённого.

Но самое удивительное – что романтический ореол вокруг мужа в глазах Марии Васильевны не погас никогда. Может быть, Семён Михайлович был гораздо ближе к своему фольклорному образу, чем можно предположить… Во всяком случае, по физическим кондициям он и в преклонном возрасте мог дать фору любому юноше.

Вечная юность Будённого

Внук Будённого вспоминал такой случай. Однажды вся семья сидела перед телевизором – одним из первых аппаратов с большой линзой – и смотрела выступления гимнастов. И тогда спортсмен Азарян впервые сделал свой знаменитый крест на кольцах, крест Азаряна, когда гимнаст поворачивается на кольцах из стороны в сторону.

А надо сказать, этот гимнастический элемент произвёл фурор в мировой гимнастике. После соревнований в Лондоне в 55-м году пресса назвала его фантастикой – тогда мало кто из спортсменов мог его повторить.

Семён Михайлович же был в другой комнате и все дружно принялись звать его посмотреть на диковинку. Будённый посмотрел и фыркнул – и что тут такого?

Все пошли в кинозал, служивший одновременно и спортивным залом. Там были и кольца. Будённый бодро подпрыгнул, подтянулся на кольцах и сделал крест Азаряна не хуже самого Азаряна. Было тогда Семёну Михайловичу шестьдесят два года (если это событие описано правильно, то ему было уже 72 года - Р.С.).

В то время никто бы не удивился такой телесной бодрости Семёна Михайловича. Но крест Азаряна – сущие пустяки по сравнению с теми подвигами, которые совершал Будённый в народном эпосе. Всем было известно: с какой-нибудь танковой дивизией командир Первой Конной в случае чего справится голыми руками. А если он возьмёт в руки шашку, то порубает целый фронт. А на самый крайний случай у него на чердаке стоит пулемёт «Максим» - об этом шла речь в ещё одной легенде про Будённого.

Якобы в 37-м году к нему на дачу прибыл отряд НКВД с целью его арестовать. Семён Михайлович залез на крышу, расчехлил Максим и дал очередь под ноги непрошеным гостям. А потом позвонил Сталину и завопил: - "Иосиф, тут явная контрреволюция! Меня хотят арестовать, что делать? " Сталин засмеялся и спросил: - "Патронов на полчаса хватит? " – "Хватит ". – "Ну, продержись пока ". И отдал приказ оставить Будённого в покое.

Финал этой легенды такой. Сталин ещё раз перезвонил Будённому и сказал: – «Семён Михайлович, а пулемётик-то надо сдать, непорядок получается ». Будённый ответил: - «Есть сдать пулемёт, товарищ главнокомандующий » - и они с Климом Ворошиловым отвезли маршальский Максим на оружейный склад. А на обратном пути закручинился Клим Ворошилов. «Совсем ты, Сёма, беззащитный теперь остался. Нет больше у тебя пулемёта ». – «Не тужи, Клим – отвечал верному другу Семён Будённый – у меня в саду ещё гаубица зарытая есть. Вот сейчас до дому доедем и я её на чердак перетащу ».

Что в этом рассказе несомненная правда – то, что Семён Михайлович был человеком широкой души и большого бесстрашия.

На самом деле особой дружбы с Ворошиловым у Будённого не было. Так повелось ещё с Гражданской, где они, видимо, чувствовали себя соперниками. Но дружить они начали после того, как Ворошилова сняли со всех постов.

Это было вообще характерно для Будённых – все, кто не здоровался с ними, будучи в фаворе, тут же становились друзьями семьи, попадая в опалу. Например, при жизни Родиона Яковлевича Малиновского его жена Раиса Яковлевна была окружена толпами друзей и почитателей, и она демонстративно не замечала никого из Будённых. Как только Малиновский умер – вокруг неё образовался вакуум, и она тут же нашла себе утешение в доме человека, чуждого двоедушия – Семёна Михайловича Будённого.

Воплощение мечты

Семён Михайлович некоторое время повоевал на фронтах Второй Мировой, но, во-первых, никакого искусства не хватило бы, чтобы в начале войны разбить немецкую армию, а во-вторых, масштаб операций был для Будённого непривычно большим. Ему дали менее ответственную должность, хотя он остался маршалом и звездой советской идеологии. Зато он получил возможность вплотную заняться конными заводами.

Он, как селекционер, лично вывел две породы лошадей - буденновскую и терского араба. Для этого ему потребовалось, соответственно, двадцать пять лет и двадцать два года работы на Пятигорском конном заводе. Это стало одним из утешительных итогов его жизни.

В числе прочих - семи орденов Ленина, шести орденов Красного Знамени, золотого боевого оружияв с орденом Красного Знамени, почётного революционного огнестрельного оружия с орденом Красного Знамени, почётного оружия - шашки с изображением Государственного герба СССР, и прочего, и прочего.

Но, конечно, не тем славен Семён Будённый. Его дело было богатырское – рубать – и он своё дело сделал не хуже других богатырей. Вспомним, как заканчивается «Былина об Илье Муромце и Вольге». Эти строчки вполне подходят и для Будённого.

И воссияло тут Солнце красное

И над Другими - скверными - землями.

Едет по полю славный богатырь,

Маршал Будённый Семён Михайлович!

Интересные факты не вошедшие в данную статью:

7 мая 1918 года в РСФСР был объявлен конкурс по разработке нового обмундирования для военнослужащих РККА, в котором приняли участие известные русские художники В. М. Васнецов, Б. М. Кустодиев, М. Д. Езучевский, С. Аркадьевский и др. 18 декабря 1918 года на основании представленных на конкурс работ РВСР утвердил новый тип зимнего головного убора из мундирного сукна. За свой былинный облик в первое время своего существования красноармейский шлем получил название «богатырка», впоследствии его называли по именам военачальников, в части которых первым поступило новое обмундирование - М. В. Фрунзе и С. М. Будённого: «фрунзевка» и «будёновка». Последнее название укоренилось и вошло в словари русского языка.

Существует предание, что во время боев за Крым, когда Будённый проверял трофейные патроны - бездымные они или нет, - он поднёс к ним папиросу. Порох вспыхнул и опалил один ус, который стал седым. С тех пор Семён Михайлович его подкрашивал. Будённый хотел совсем сбрить усы, но Сталин не дал: «Это, Семён, не твои усы, а народные…»

Наусник Буденного

В музее Первой конной армии хранится наусник С. М. Будённого, подаренный музею в 1979 году.

Играл на гармони. Обладая хорошим слухом, часто играл «Барыню» самому Сталину. Остались раритетные записи, где можно услышать баян в руках Будённого, в частности, пластинка «Дуэт баянистов», где партию гармоники немецкого строя исполняет Будённый, а партию баяна - известный ростовский баянист Григорий Зайцев.

Георгиевские кресты, полученные во время Первой мировой войны, Будённый хранил и носил на отдельном кителе.

Владел иностранными языками: немецкий, французский, турецкий, английский

Именем С. М. Будённого названы:

♦военный марш Красной Армии - марш Будённого;

♦верховая порода лошадей - «будённовская».

♦Военная академия связи (город Санкт-Петербург), полное наименование - Военная академия связи имени Маршала Советского Союза С. М. Буденного.

♦Почётный гражданин Ростова-на-Дону, города-героя Волгограда, Серпухова.

♦Бронзовый бюст установлен в городе Ростове-на-Дону, где именем легендарного полководца назван проспект.

♦Памятник установлен на площади Буденного в городе Донецк.

♦Бюст С.М.Будённого установлен на родине 1-й Конной армии - в селе Великомихайловка Новооскольского района Белгородской области.

♦Город Прикумск Ставропольского края в 1973 году переименован в Будённовск.

♦Именем Героя названы проспекты, улицы, площади, скверы и парки во многих городах и сёлах России и государств бывшего СССР; военные корабли и гражданские суда; промышленные и сельскохозяйственные предприятия; учебные заведения...

Умер в возрасте 90 лет, 26 октября 1973 года в Москве от кровоизлияния в мозг. Похоронен 30 октября на Красной площади в Москве у кремлёвской стены. На могиле установлен памятник. Вдова Будённого Мария Васильевна, которая была младше его на 33 года, умерла в 2006 году также в возрасте 90 лет. Похоронена на Новодевичьем кладбище.

На IX Всероссийском съезде Советов в декабре 1921 года Буденный предложил снять непосильный натуральный налог мясом с тех хозяйств, где имелось не более одной пары волов. Это предложение было принято. У Семена Михайловича создавалась репутация народного заступника, что беспокоило его друга Ворошилова. Дружба Буденного и Ворошилова, о которой столько сказано и написано, на поверку была со стороны Климента Ефремовича – по крайней мере, в первые годы – чем-то вроде соглядатайства. В доверительном письме Сталину 1 февраля 1923 года Ворошилов без тени смущения утверждал: «Буденный… слишком крестьянин, чересчур популярен и весьма хитер… В представлении наших врагов Буденный должен сыграть роль какого-то спасителя (крестьянского вождя), возглавляющего „народное“ движение… Если действительно произошло бы когда-нибудь серьезное столкновение… интересов между пролетариатом и крестьянством, Буденный оказался бы с последним… Буденного знаю лучше, чем кто бы то ни было в партии, и считаю вместе с тобой, что его необходимо использовать для революции целиком и полностью. В меру моих сил я делал в этом отношении всё, от меня зависящее, и как будто бы результаты положительные». Особенно беспокоила будущего наркома обороны невероятная популярность Буденного среди конармейцев: «Наши милые товарищи (в центре), не отдавая себе отчета, чересчур уж много кричат о Буденном, „буденновской“ армии, „буденновцах“ и прочем, что ни в какой мере не отвечает ни партийным, ни общереволюционным задачам. Сегодня комиссар штаба 1-й Конной т. Тер сообщил мне случай из жизни эскадрона при штарме 1-й Конной. На вопрос молодому красноармейцу, за что он будет драться, последний ответил: „За Буденного“». Ворошилов также опасался назначения Буденного наркомом земледелия, поскольку «бросать Буденного в крестьянско-земельную пучину было бы сумасшествием». Выходит, что «друг Клим» рассматривал «друга Семена» исключительно в интересах партии и пролетарской революции, а в случае чего мог и шлепнуть, как бывшего командира Конного корпуса Бориса Мокеевича Думенко, о чем с гордостью вспоминал в том же письме: «Если бы я вовремя не убрал Думенко, он наделал бы нам больших неприятностей». Тогда, в 1923-м, Ворошилов всерьез опасался, что в случае конфликта партии с крестьянством народ тряхнет стариной, вспомнит Разина и Пугачева и изберет Буденного своим вождем. Его, как и Тухачевского, подозревали в бонапартизме. Нельзя было допустить, чтобы красноармейцы шли в бой и умирали «за Буденного». Положено-то было умирать «за партию», «за мировую революцию» и персонально за вождей: сначала «за Ленина», потом «за Сталина». Буденный был настоящим полководцем Гражданской войны, а там от умения убеждать подчиненных, что они идут в бой за правое дело, зачастую зависел исход сражения. В глазах большевиков Буденный был крестьянским вождем, который так или иначе умел держать в узде стихию масс, направлять ее на службу революции. Ворошилов же, как кажется, всерьез опасался, что стихия выйдет из-под контроля и вознесет Буденного к власти. На самом деле никаких бонапартистских замыслов у Буденного не было. Для этого Семен Михайлович был чересчур далек от политики и обладал слишком узким политическим и культурным кругозором. Да и деловых качеств у него, прямо скажем, хватало только на заведование небольшим конным заводом. Сталин очень скоро убедился в этом и опасений Ворошилова насчет Буденного не разделял. Когда уже после Великой Отечественной войны Климент Ефремович испытал сталинскую опалу, был обвинен в том, что является матерым британским шпионом, и имел все шансы отправиться вслед за Тухачевским, проживи Сталин чуть подольше, Семен Михайлович никаких неприятных последствий этого не испытал и ни в чем заподозрен не был. Разгадка была проста. Тогда, после войны, Иосиф Виссарионович расчищал политический олимп от старой гвардии, чтобы его приемник смог бы легче укрепиться у власти. Буденный же никакого политического значения не имел, поэтому убирать его было не нужно. А в начале 20-х годов Сталин решил, что Семена Михайловича можно использовать для борьбы против главного оппонента – Троцкого. В марте 1922 года Буденный побывал в Москве на XI съезде партии. После окончания работы съезда только что избранный генеральным секретарем Сталин принял Буденного. Это произошло 4 апреля. Семен Михайлович заявил в беседе с генсеком, что конница находится в бедственном положении. И дело совсем не в ее плановом сокращении. У кавалерийских частей очень мало артиллерии. Так, полк отдельной кавдивизии имеет лишь два орудия, а полк отдельной кавбригады – вообще одно. Между тем у поляков в 1920 году на один кавполк приходилось пять артиллерийских орудий. Буденный также отметил, что при современных средствах наблюдения, особенно с воздуха, и в условиях насыщения пехоты огневыми средствами конница становится все более уязвимой, в том числе от ударов авиации, которая наверняка будет развиваться ускоренными темпами. Семену Михайловичу был памятен разгром корпуса Жлобы в Северной Таврии, в котором значительную роль сыграли врангелевские аэропланы, быстро обнаруживавшие красную конницу и бомбившие ее. Поэтому вся надежда только на внезапность кавалерийских атак, а также на подкрепление конницы огневой мощью, авиацией и бронечастями. Буденный считал также необходимым унифицировать штат кавалерийских дивизий, увеличить конский запас и оснастить кавалерийские части дополнительными средствами связи, чтобы была возможность оперативного управления. Внимательно выслушав все эти соображения, Сталин напугал Буденного планами Троцкого вообще ликвидировать конницу, чем заручился его безоговорочной поддержкой в предстоящей борьбе за смещение Льва Давыдовича с поста председателя Реввоенсовета республики. После этой беседы Буденному был предложен высокий пост помощника главкома по кавалерии, но Семен Михайлович попросил дать ему еще год для завершения дел в СКВО. 31 декабря 1922 года «всесоюзный староста» М. И. Калинин вручил Буденному второй орден Красного Знамени – за успехи на Польском фронте. А 5 сентября 1923 года Буденный получил предписание выехать в Москву на должность помощника главкома по кавалерии. Сталин сохранил подчеркнутое внимание к Буденному и в последующие годы. Так, в 1933 году он подарил ему свою фотографию с теплой подписью: «Создателю Красной конницы, другу и товарищу Семену Михайловичу от И. Сталина. 11.5.33 г.». Правда, в то время уже чаще на первое место в качестве создателя красной конницы пропаганда ставила Ворошилова, а в конце 30-х годов это место занял сам Сталин. В январе 1924 года Буденный входил в комиссию по проверке Московского военного округа. По результатам проверки в связи с выявленными недостатками сторонник Троцкого Н. И. Муралов в мае 1924 года был перемещен на пост командующего Северо-Кавказским военным округом, а его место в Московском военном округе занял Ворошилов, в свою очередь, оставив пост командующего СКВО. Эта рокировка была большой победой Сталина в борьбе с Троцким, так как Московский округ имел особенно важное значение в разворачивающейся борьбе за власть. Буденный же с октября 1923 года занимал пост помощника главкома по кавалерии, а с упразднением поста главкома возглавил в 1924 году Инспекцию кавалерии РККА. На II Всесоюзном съезде Советов, проходившем в Москве с 26 января по 2 февраля 1924 года, Буденного избрали в Президиум ЦИК СССР. А 25 марта того же года Э. М. Склянский, ближайший соратник Троцкого, был удален из Реввоенсовета и заменен Фрунзе. В новый состав РВС вошли Троцкий (председатель), Фрунзе (заместитель), Бубнов (начальник ПУРа), Уншлихт (начальник снабжения), Ворошилов, Лашевич, Буденный, Каменев, Розенгольц, Орджоникидзе, Элиава, Мясников, Хидыр-Алиев и Караев. 26 января 1925 года наступил закономерный итог борьбы за власть в Красной армии – Фрунзе сменил Троцкого на посту председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам. К. Е. Ворошилов стал его заместителем на обоих постах, продолжая одновременно командовать ключевым Московским военным округом. После загадочной смерти Фрунзе на операционном столе в октябре того же года Ворошилов занял его место. Вторая жена Буденного О. С. Михайлова на следствии утверждала, что Буденный был обижен назначением Ворошилова на пост наркома по военным и морским делам. По этому поводу Семен Михайлович будто бы заявил, что «намерен постоять за себя и собирается ехать на Дон собирать участников гражданской войны, с которыми воевал в первые годы революции, и либо выйдет победителем, заставив руководителей партии и страны вооруженной силой считаться с ним, либо потеряет голову». А при известии о назначении Тухачевского заместителем наркома Буденный якобы заявил жене: «Я как пойду по лесам, так я им покажу к чертям жидовский Кремль». Характерно также, что накануне ареста Тухачевского, по утверждению жены и ее племянницы, Семен Михайлович «сделал выпад против Иосифа Виссарионовича. В такой резкой форме я слышала его высказывания впервые… Раньше он рассказывал только сплетни». Почти наверняка все эти показания были выдумкой, написанной под диктовку следователя. Не такой наивный был человек Семен Михайлович, чтобы в присутствии жены и тем более ее племянницы негативно высказываться о Сталине. Тем более что отношения с Ольгой Стефановной, открыто изменявшей ему с певцом Алексеевым, были тогда уже отнюдь не самыми теплыми. И невероятно представить себе, что Буденный метил на такой сугубо политический пост, как нарком обороны, рассчитывал обойти здесь Ворошилова и даже грозился ехать на Дон поднимать казаков. Очевидно, НКВД на всякий случай собирал материал, чтобы пристегнуть Буденного к очередному военному заговору. Но Сталин не собирался давать ход буденновскому делу, поскольку с самого начала чистки собирался сохранить конармейскую группировку. Надо же ему было опираться на кого-то среди военных! Вот колоритный портрет Буденного первой половины 20-х годов в воспоминаниях бывшего секретаря Политбюро Бориса Бажанова, одного из первых советских перебежчиков: «Вся сталинская военная группа времен гражданской войны пошла вверх. В ней трудно найти какого-либо способного военного. Но уже умело оркестрированная пропаганда некоторых из них произвела в знаменитости, например, Буденного. Это был очень живописный персонаж. Типичный вахмистр царской армии, хороший кавалерист и рубака, он оказался в начале гражданской войны во главе кавалерийской банды, сражавшейся против белых. Во главе – формально – манипулировали бандой несколько коммунистов. Банда разрасталась, одерживала успехи – конница была танками этих годов. В какой-то момент Москва, делавшая ставку на конницу, занялась вплотную Буденным. Троцкий в это время бросил лозунг «Пролетарий, на коня!», звучавший довольно комично своей напыщенностью и нереальностью. Дело в том, что хорошую конницу делали люди степей – прирожденные кавалеристы, как, например, казаки. Можно еще было посадить на коня крестьянина, который, не будучи кавалеристом, все же лошадь знал, привык к ней и умел с ней обращаться. Но городской рабочий («пролетариат») на коне был никуда. Лозунг Троцкого звучал смешно. В какой-то момент Буденный в знак внимания получил из Москвы подарки: автомобиль и партийный билет. Несколько встревоженный Буденный созвал главарей своей банды. «Вот, братва, – доложил он, – прислали мне из Москвы автомобиль и вот это». Тут бережно, как хрупкую китайскую вазочку, подожил он на стол партийный билет. Братва призадумалась, но по зрелом размышлении решила: «Автомобиль, Семен, бери; автомобиль – это хорошо. А "это" (партбилет), знаешь, хай лежить: он хлеба не просит». Так Буденный стал коммунистом. Банда Буденного скоро разрослась в бригаду, потом в конный корпус. Москва дала ему комиссаров и хорошего начальника штаба. Повышаясь в чинах и будучи командующим, Буденный в операционные дела и в командование не вмешивался. Когда штаб спрашивал его мнение по поводу задуманной операции, он неизменно отвечал: «А это вы как знаете. Мое дело – рубать». Во время гражданской войны он «рубал» и беспрекословно слушался приставленных к нему и командовавших им Сталина и Ворошилова. После войны он был сделан чем-то вроде инспектора кавалерии. В конце концов как-то решили пустить его на заседание знаменитого Политбюро. Моя память точно сохранила это забавное событие. На заседании Политбюро очередь доходит до вопросов военного ведомства. Я распоряжаюсь впустить в зал вызванных военных, и в том числе Буденного. Буденный входит на цыпочках, но сильно грохоча тяжелыми сапогами. Между столом и стеной проход широк, но вся фигура Буденного выражает опасение – как бы чего не свалить и не сломать. Ему указывают стул рядом с Рыковым. Буденный садится. Усы у него торчат как у таракана. Он смотрит прямо перед собой и явно ничего не понимает в том, что говорится. Он как бы думает: «Вот поди ж ты, это и есть то знаменитое Политбюро, которое, говорят, все может, даже превратить мужчину в женщину». Между тем с делами Реввоенсовета кончено. Каменев говорит: «Со стратегией покончили. Военные люди свободны». Сидит Буденный, не понимает таких тонкостей. И Каменев тоже чудак: «Военные люди свободны». Вот если бы так: «Товарищ Буденный! Смирно! Правое плечо вперед, шагом марш!» Ну, тогда все было бы понятно. Тут Сталин с широким жестом гостеприимного хозяина: «Сиди, Семен, сиди». Так, выпучив глаза и по-прежнему глядя прямо перед собой, просидел Буденный еще два-три вопроса. В конце концов я ему объяснил, что пора уходить. Потом Буденный стал маршалом, а в 1943 году даже вошел в Центральный Комитет партии. Правда, это был ЦК сталинского призыва, и если бы Сталин обладал чувством юмора, он бы заодно, по примеру Калигулы, мог бы ввести в Центральный Комитет и буденновского коня. Но Сталин чувством юмора не обладал. Надо добавить, что во время советско-германской войны ничтожество и Ворошилова, и Буденного после первых же операций стало так очевидно, что Сталину пришлось их отправить на Урал готовить резервы». Несомненно, все, что относится в мемуарах Бажанова к периоду Гражданской войны, отражает не его личный опыт общения с Буденным, а те слухи, которые циркулировали среди верхушки советского общества по поводу командарма Первой конной. Так что ручаться за дословную передачу слов Буденного, конечно, нельзя. Что-то здесь идет от рождавшихся уже тогда анекдотов «буденновского цикла». Но вот зарисовка «Буденный на Политбюро» сделана явно с натуры. В целом же свидетельство Бажанова прекрасно передает восприятие фигуры «первой шашки республики» советской политической элитой. Семен Михайлович выглядит в этих пристрастных мемуарах каким-то опереточным персонажем, этаким ряженым в кругу вождей, лихим рубакой, ничего не смыслящим ни в стратегии, ни в тактике. Ну, насчет тактики мы уже убедились на примере ряда сражений Гражданской войны, что это не так. Буденный показал себя хитрым и достаточно умелым кавалерийским тактиком. Но ни стратегом, ни политиком он, безусловно, не был. Да и на кадровые и организационные решения в Красной армии Буденный, разумеется, не влиял – это была декорация, призванная продемонстрировать народу народный характер его любимой армии. Фрунзе поручил Буденному подготовить боевой устав кавалерии. Так появился на свет «Временный боевой устав конницы РККА». Кавалерия признавалась самостоятельным родом сухопутных войск. Ее основными качествами считались подвижность, свобода маневра, способность атаковать в конном строю, ошеломляя противника. Необходимыми условиями действий кавалерии считались сильная огневая поддержка и внезапность. Несомненно, это был продукт коллективного творчества. Сам Буденный его конечно же не писал – трудились над ним в основном военспецы-штабисты, еще не изгнанные окончательно из РККА. Но, по крайней мере, Семен Михайлович его одобрил. То, что предлагалось новым уставом, вполне отвечало реалиям 20-х годов. Хотя атаки в конном строю уже тогда можно было применять только против слабого противника, вроде китайцев и афганцев, почти не имевших тяжелого вооружения. Атаки же против обороны, обладавшей огневой мощью хотя бы германской армии периода Первой мировой войны, были форменным самоубийством. В Гражданскую войну конечно же плотность орудий и пулеметов на километр фронта была во много раз меньше, чем в Первую мировую. Поэтому кавалерия чувствовала себя вольготно и претендовала на роль основной ударной силы. Однако, учитывая потенциальные возможности великих держав, с которыми Красная армия могла столкнуться в новой мировой войне, будущая война должна была скорее напоминать Первую мировую, а не Гражданскую. А в такой войне кавалерия могла играть лишь сугубо вспомогательную роль. Но на это Буденный, искренне любивший кавалерию и лошадей, согласиться никак не мог. Он и новые бронетанковые части собирался по возможности включать в состав кавалерийских дивизий и корпусов. Что еще важнее, идею о тесном взаимодействии танков и кавалерии при организационном главенстве последней разделял и Ворошилов. А это тормозило организационную эмансипацию бронетанковых войск. На Буденного также возложили инспектирование конных заводов. В результате Гражданской войны их число существенно сократилось и кавалерии не хватало хороших лошадей. По части совершенствования коневодства Буденный предложил выделить крестьянам хороших племенных коней, чтобы они были сами заинтересованы в разведении их для поставок армии. Предложение было принято в виде единого государственного плана использования племенного материала. На разведение породистых лошадей крестьянам выделялись специальные кредиты. Под руководством Буденного в ряде районов страны были созданы табунно-ремонтные заводы с наиболее передовыми по тому времени методами разведения и выращивания лошадей. Такие коневодческие хозяйства появились в Заволжье, задонских степях и ряде степных районов азиатской части страны. Все эти меры привели к тому, что кризис в коневодстве, вызванный большой убылью хороших лошадей в период Гражданской войны и разрухи, постепенно миновал. В результате в годы Великой Отечественной Красная армия получила более трех миллионов первоклассных лошадей. Они использовались не только и не столько для кавалерийских корпусов, а главным образом для гужевого транспорта, на котором основывалось снабжение войск, особенно в первые два года войны. Здесь Буденный, безусловно, занимался своим любимым делом и достиг определенных успехов. Стоит добавить, что с его именем связана знаменитая буденновская порода лошадей, выведенная на основанных им конных заводах имени Буденного и имени Первой конной в Ростовской области. Правда, фактически эта порода появилась еще в начале XX века. Надо отдать должное Семену Михайловичу: своих подчиненных он старался всячески защищать, даже в период массовых репрессий. Так, в 1938 году Буденный добился от Сталина освобождения почти всех директоров конных заводов, арестованных Ежовым. По свидетельству третьей жены маршала Марии Васильевны, «когда стали сажать в тюрьму начальников конных заводов – а они были в основном заслуженные люди, революционные бойцы, – Семен Михайлович пошел к Ворошилову защищать их, тот послал его к Сталину. Семен Михайлович рассказывал, как он прямо в лицо Сталину сказал: – Сегодня сажают тех, кто защищал революцию. Значит, надо сажать и меня. И вас. Сталин ответил: – Ты, Семен, совсем с ума сошел». Возможно, что-то в этом разговоре Буденный по своему обыкновению и присочинил, но остается фактом, что многих директоров конезаводов он действительно спас от расправы. В 1927 году оппозиция во главе с Троцким и Зиновьевым была окончательно разгромлена, ее сторонники изгнаны из армии или смещены с руководящих постов. После этого Ворошилов, Буденный и другие представители особо близкой к Сталину «конармейской» группировки развернули активную борьбу с конкурирующей группировкой во главе с Тухачевским. Эту группировку условно можно назвать «пехотной». В 20-е годы зарождался культ Буденного как первой шашки республики, сына крестьянина-бедняка, благодаря возможностям, предоставленным советской властью, и мудрому руководству со стороны коммунистической партии ставшего одним из виднейших полководцев Гражданской войны. Особенно способствовали популяризации образа Буденного песни о Первой конной и ее бравом командарме, которые сам Семен Михайлович очень любил распевать в дружеском застолье. Наряду с «Маршем буденновцев» на слова Д"Актиля широкое распространение получил написанный в 1923 году известным поэтом Николаем Асеевым «Марш Буденного» (музыку к нему создал А. Давиденко):

С неба полуденного жара – не подступи. Конная Буденного раскинулась в степи.

Не сынки у маменек в помещичьем дому, выросли мы в пламени, в пороховом дыму.

И не древней славою наш выводок богат - сами литься лавою учились на врага.

Пусть паны не хвастают посадкой на скаку, - смелем рысью частою их эскадрон в муку.

Будет белым помниться, как травы шелестят, когда несется конница рабочих и крестьян.

Все, что мелкой пташкою вьется на пути, перед острой шашкою в сторону лети.

Не затеваем бой мы, но, помня Перекоп, всегда храним обоймы для белых черепов.

Пусть уздечки звякают памятью о нем, - так растопчем всякую гадину конем.

Никто пути пройденного назад не отберет, Конная Буденного, армия – вперед!

Позднее, в 1927 году, Николай Асеев написал еще одну песню о буденновцах – «Первая Конная» (музыка того же А. Давиденко), гораздо менее удачную:

Лишь край небес подернется Каленой каймой. Слетать бы мне, буденновцы, До Дону домой.

ПРИПЕВ: Конь вороной, Не стой подо мной, Лети, стелись без отдыха донской стороной. Беги, беги, Воронко,

Хорошая сторонка, Серый, буланый, Мелькай над поляной. Серый, каурый, бурей лети!

Пока молчат без окрика В степях кречета, В далеком Сальском округе Бойцов не сосчитать.

Гляди, теперь просторные Какие поля, А было под Касторной Теснились, пыля.

Деньки скупы и поздненьки, Густы вечера, А были все колхозники Бойцами вчера.

Ты нам свою защиту, Страна, поручи, У нас удар рассчитан, Клинки горячи.

Эта песня в народе не прижилась. А вот асеевский «Марш Буденного», как и несколько других конармейских песен, пережил самого Буденного и исполнялся до самого конца советской эпохи. К таким песням относилась и «Кон-армейская», созданная в 1935 году поэтом Алексеем Сурковым и мастеровитыми братьями Покрасс:

По военной дороге Шел в борьбе и тревоге Боевой восемнадцатый год. Были сборы недолги, От Кубани до Волги Мы коней поднимали в поход.

Среди зноя и пыли Мы с Буденным ходили На рысях на большие дела. По курганам горбатым, По речным перекатам Наша громкая слава прошла.

На Дону и в Замостье Тлеют белые кости, Над костями шумят ветерки. Помнят псы-атаманы, Помнят польские паны Конармейские наши клинки.

Если в край наш спокойный Хлынут новые войны Проливным пулеметным дождем, - По дорогам знакомым За любимым наркомом Мы коней боевых поведем!

В марте 1926 года Буденный получил весьма ответственное задание. Его вызвал к себе Сталин и порадовал известием, что ЦК партии решил послать в Среднюю Азию своего представителя для «окончательного решения» оставшегося еще с Гражданской войны вопроса борьбы с басмачеством. Партия учла большой опыт Семена Михайловича в ликвидации махновцев на Украине и казачьих повстанческих отрядов на Дону и Северном Кавказе. Партийное поручение надо было выполнять незамедлительно. 27 марта Буденный прибыл в Ташкент, где встретился с командующим Туркестанским фронтом К. А. Авксентьевским и начальником политуправления фронта H. Н. Кузьминым. Семен Михайлович устроил им изрядный разнос за слабую постановку борьбы с басмачами. Он потребовал отказаться от отдельных операций, проводимых с большими промежутками по времени и не дававших эффекта в борьбе с подвижными и хорошо знающими местность отрядами басмачей. Буденный настаивал на проведении одной широкомасштабной операции, чтобы за три-четыре месяца покончить с басмачеством. 29 марта 1926 года Буденный побывал в Кулябском, Вахшском и Гиссарском гарнизонах, а также в городе Термезе вблизи афганской границы. По возвращении в Ташкент Семен Михайлович потребовал вести операции не разрозненными и сборными отрядами, а целыми частями и подразделениями – бригадами, полками, эскадронами. Басмачей следовало отрезать от баз снабжения и привлекать к борьбе с ними местное население, не останавливаясь перед взятием заложников и круговой порукой. Рядовым басмачам, прекратившим борьбу, была обещана амнистия. Буденный лично участвовал в вооруженных схватках с басмачами. Журналист Александр Щелоков так изложил причины и последствия срочной командировки Буденного: «Раздражение Москвы вызвала отложенная боевая операция в Сурхандарьинской области, в ходе которой намечалась окончательная ликвидация наиболее активных басмаческих формирований. Ворошилов, уже нарком по военным и морским делам, потребовал срочных объяснений. 23 марта 1926 года член РВС Туркестанского фронта Николай Кузьмин направил в Реввоенсовет СССР подробный доклад. В нем сообщалось, что планировалась комбинированная акция, то есть силовая в сочетании с проведением советско-партийно-экономических мероприятий в Сурхандарьинской области, а затем в Таджикистане. Причем вся операция по изъятию пособников должна сопровождаться и быть заключена военным нажимом на Хурам-Бека и Ибрагим-Бека – двух руководителей, оставшихся у нас. С целью военного нажима к частям, расположенным в Таджикистане и Сурхандарьинской области, были выделены два полка стратегической конницы. Командование было поручено одному из лучших знатоков местных условий по согласованию со Ср. Аз. Бюро, Узбекским правительством и Таджикским правительством – т. Мелькумову». Однако, когда подготовка была закончена, выяснилось, что операция совпадает с мусульманским постом, а потому ЦК КП(б) Узбекистана принял решение ее отложить. Действовать самостоятельно, без гражданских властей, руководство Туркестанского фронта не сочло возможным. Москву объяснение явно не устроило… Создалось впечатление, будто командующему Туркфронтом Константину Авксентьевскому не хватает решительности и жесткости. Придать действиям войск эти качества и должен был Буденный. Он в присутствии членов РВС фронта, по свидетельству Тодорского, сказал Авксентьевскому: «Вы тут никогда не решите задач, если будете продолжать чикаться. Не надо бояться крови. Если бы мы в Центре ее боялись, то по Тамбовщине до сих пор бродили бы банды Антонова»… Обречь на «образцовую» карательную акцию Ферганскую долину, в которой обретались несколько десятков уголовников, грабивших кишлаки, было сочтено неразумным. Зато в Сурхандарьинской области оперировали сразу две достаточно крупные басмаческие банды – Хурам-Бека и Ибрагим-Бека. Долгое существование им обеспечивала близость афганской границы, куда в случае опасности басмачи уходили, откуда они получали пополнение и оружие… Подкормив и помыв в бане кавалеристов 6-й бригады, обеспечив ее вооружением и конским составом за счет других соединений, Буденный начал операцию, которая в отчетных документах получила название «ударной кампании». Надо сказать, что для басмачей неожиданной она не стала. «Если сравнивать нашу агентуру с агентурой Хурама и Ибрагим-Бека, – говорил Авксентьевский на одном из совещаний, – первая ничего не стоит». Основная часть отряда Ибрагим-Бека вместе с главарем заблаговременно ушла в Афганистан. Однако боевые донесения без упоминания о Буденном позже рапортовали, что за «ударную кампанию» ликвидированы 21 курбаши и 866 джигитов, притом что до этого разведка насчитывала их в том районе не более 300. Если военный результат усилий Буденного был не так уж велик, то организационный оказался довольно значительным. Семен Михайлович обратил внимание на низкую эффективность действий Туркестанского фронта. В 1925 году было 875 боестолкновений с басмачами, но потери последних составили всего лишь 164 убитых и 20 пленных. Получалось, что в 80 процентах боев басмачи вообще не несли никакого урона. Буденный сразу же предложил Туркестанский фронт переименовать в военный округ, поскольку слово «фронт» в мирное время звучало не очень здорово для советской власти, особенно в международном плане. Какой же тогда Средняя Азия плацдарм для распространения мировой революции на страны Востока, если там для борьбы с местным населением приходится держать целый фронт? И 4 июня, вскоре после возвращения Буденного в Москву, Туркестанский фронт был официально преобразован в Среднеазиатский военный округ. Буденный также настоял на привлечении к борьбе с басмачеством среднеазиатских крестьян. Фактически их повязали круговой порукой за действия басмачей, не останавливаясь и перед взятием заложников. Поскольку многие басмачи после набега сами превращались в мирных дехкан, то Буденный, по преданию, приказывал при вступлении в кишлаки раздевать подозрительных и смотреть, нет ли на плече следа от винтовки и не красная ли задница, оттого что всю ночь провел в седле. И если таковые находились, то их на месте расстреливали. Даже если это легенда, то достаточно красноречивая. После этой командировки в Средней Азии именем Буденного матери пугали детей. В военном отношении басмачи были не слишком сильным противником. Они испытывали острую нехватку боеприпасов, не имели тяжелого вооружения и не были обучены тактике современного боя, поскольку жители Средней Азии не подлежали призыву в императорскую армию. Поэтому подавляющее большинство из них не участвовало в Первой мировой войне и даже не было знакомо с современным вооружением. Главная сила басмачей заключалась в хорошем знании местности и в подвижности (многие имели запасных коней). Поэтому эффективно бороться с басмачами могли только конные отряды. И именно там, в Средней Азии, было где развернуться замечательному кавалерийскому тактику. В целом надо признать, что, хотя потери басмачей были значительно завышены за счет «мелких пособников» басмачей, их родственников и совсем ни в чем не повинных заложников, после проведенной Буденным операции басмачество на территории Узбекистана и Таджикистана пошло на убыль. Буденный, как человек со Средней Азией ничем не связанный, считаться с религиозными чувствами и традициями коренного населения не собирался, а делал упор только на силу. Его потому и послали, что ожидали от командарма Первой конной той жестокости, на которую не были способны местные начальники, так или иначе зависимые от населения. После операции люди были запуганы и уже боялись помогать басмачам. Сыграла свою роль и земельно-водная реформа 1925–1929 годов, подорвавшая позиции крупных землевладельцев и привлекшая на сторону советской власти часть дехкан. За проведенную «ударную кампанию» по борьбе с басмачеством Буденный был награжден орденом Трудового Красного Знамени Узбекской ССР. Новый всплеск басмачества случился в начале 30-х годов, когда в Среднюю Азию пришла сплошная коллективизация. Но прежнего размаха он уже никогда не достиг. С ним справились теперь уже без Буденного. Надо сказать, что в Средней Азии Семен Михайлович провел всего полтора месяца – с 27 марта по 11 мая 1926 года, когда он уже участвовал в очередном заседании Реввоенсовета в Москве. По возвращении в Москву Буденный с готовностью ввязался в новые схватки с «пехотинцами». 16 апреля 1928 года командующий Белорусским военным округом А. И. Егоров, инспектор кавалерии РККА С. М. Буденный и начальник снабжения РККА П. Е. Дыбенко направили наркому Ворошилову совместное письмо, в котором обвиняли начальника штаба РККА Тухачевского в стремлении захватить всю власть в армии. «Штаб РККА, – писали они, – имеет внутри себя тенденции, если не сказать хуже, целевую установку, заменить собой, или вернее взять в свои руки руководящую роль по всем вопросам строительства и оперативного руководство РККА». Авторы письма предлагали заменить начальника штаба РККА лицом с «более высокими организаторскими способностями, а равно и с большим опытом боевой практической работы». Их позиция была поддержана первым заместителем председателя РВС СССР и наркома И. Уншлихтом, начальником ГУРККА М. Левандовским и заместителем начальника УВУЗ РККА Н. Кузьминым (жена последнего, что любопытно, была любовницей Тухачевского). В результате Тухачевский лишился поста начальника штаба РККА и был отправлен командовать Ленинградским военным округом. Уже после реабилитации Тухачевского, в 60-е годы, Буденный утверждал, что «в строительстве Красной армии и конкретно в создании бронетанковых войск M. Н. Тухачевский упорно стоял на позициях облегчения за счет ослабления брони и вооружения их легким оружием. Не бронестойкость и мощный огонь, а „устрашающая“ подвижность – в этом он видел главное». В данном случае Семен Михайлович не погрешил против истины. Тухачевский действительно увлекался количеством танков – в ущерб качеству. И к тому же загорелся идеей создания танков-тракторов, которые можно было бы в мирное время использовать в сельском хозяйстве. Если бы эта идея была реализована, получились бы машины, не пригодные ни для пахоты, ни для боевых действий. Возможно, уже тогда родился анекдот о «советском мирно пашущем тракторе», в любой момент готовом дать отпор агрессорам. По настоянию Сталина Буденный закончил военную академию. Уже после Великой Отечественной войны Семен Михайлович говорил: «Тяжелое у меня было детство. И дед и отец батрачили. В школе мне учиться не пришлось, грамоте выучился сам. Зато когда разбили белогвардейцев, Советская власть сделала все, чтобы мы могли учиться. И в 1932 году я закончил Военную академию имени Фрунзе». В 48 лет Буденный совершил свой первый прыжок с парашютом – этого требовали от выпускников академии. Сталин критиковал Буденного за это, говоря, что руководителям такого уровня запрещено в целях безопасности даже машину самим водить, а не то что с парашютом прыгать. Но, узнав, что это входит в курс обучения в академии, гневаться перестал. Тут стоит добавить, что обучался Буденный в особой группе, без отрыва от основных обязанностей в Инспекции кавалерии, и вряд ли преподаватели рисковали ставить двойки и даже тройки будущему маршалу. Кстати сказать, помимо специальных предметов, Семен Михайлович впервые изучил в академии русский язык, литературу, математику, историю и географию в объеме средней школы. Бывший советский военный корреспондент «Известий» Михаил Соловьев, которому не раз приходилось писать речи за Буденного, в годы войны раненым попал в немецкий плен, а после войны эмигрировал в США. О Семене Михайловиче он остался самого скверного мнения – и как о полководце, и как о человеке. Соловьев утверждал: «Мы можем быть очень снисходительными в установлении обязательного минимума знаний для генералов, но всё же решать уравнение с одним неизвестным они должны уметь. Между тем для маршала Буденного, например, окончившего военную академию, пишущего книги на военные темы, такое уравнение лежит выше границы его математических познаний». Тот же Соловьев дает такую зарисовку жизни Буденного в 30-е годы: «Никто, даже Сталин, не мог определить, где действительное его (Буденного. – Б. С.) место. Усатого полководца можно было видеть на самых различных постах в военных управлениях. Однажды почему-то решили, что Буденный, поскольку он командовал конной армией, должен уметь управлять коневодством, и послали его на пост начальника коневодческого управления Наркомата земледелия. Но вскоре и оттуда его пришлось убрать. Об этом эпизоде Буденный рассказывал журналистам в Московском доме печати. На новом посту Буденному опять не повезло. Кони, словно назло, стали дохнуть в непомерном числе. Это было время становления колхозов, страшное не только для людей, но и для сельскохозяйственного скота. «Коней в колхозах ни черта не кормили, с чего бы они жили», – рассказывал Буденный. Однажды Сталин вызвал его к себе. "Ну, думаю, держись, готовь чуб, – повествовал он. – Прихожу, и вводят раба божьего Семена к Сталину. А у меня в ногах сплошная неуверенность. Иосиф Виссарионович этак с подвохом меня спрашивает: – Так ты, Семен, в конях толк понимаешь? – Понимаю, – говорю. – С детства к этому приучен. – А лошади-то дохнут, – тихо говорит Сталин. – А черт их знает, – говорю, – чего они дохнут. Самые подробные инструкции на места спустили, всё в них расписали – сколько сена и овса давать, как поить и прочее. – А лошади всё-таки дохнут, – опять говорит Сталин. – Ты им напрасно инструкции шлешь. Они в письменности не разбираются, им корм требуется. Сколько у тебя Заготсено корма для скота имеет? Сколько на севере? На юге? На западе? Вижу, гневается Иосиф Виссарионович, и взмолился я тут: отпустите, – говорю, – меня назад в армию. Сил моих нет. В управлении больше двух сотен сотрудников и все пишут-пишут-пишут. Целый день только и делаю, что подписываю. Сам понимаю, что коней инструкциями не накормишь, да только где же я сена возьму, если на местах не заготовляют! Послушал меня Сталин и говорит: "Да, надо тебя пожалеть. И коней пожалеть". Позвонил Ворошилову и вернулся я в армию"». Из всех советских полководцев, если не считать Ворошилова, Буденный был наиболее заметным. Хитроватый казак весьма ревниво берег свою популярность. От природы он не речист, но вряд ли кто-нибудь другой может сравниться с ним по количеству произнесенных речей. Он выступал перед студентами московских высших учебных заведений и перед детьми во Дворце пионеров. Его усатое лицо появлялось во вновь открытом родильном доме для фабричных работниц и на московском ипподроме перед началом скачек. Он неизменный оратор на съездах в Кремле. Меня косноязычная словоохотливость Буденного волновала лишь потому, что она в некоторой мере отравляла мне жизнь. Перед каждым выступлением своего шефа адъютант Буденного разыскивал меня и предупреждал: – Приказано вам быть к семи ноль-ноль. Приходилось тащиться куда-нибудь на окраину города, где Буденный произносил очередную свою речь. Выждав ее окончание, я возвращался в редакцию. Поздно ночью раздавался телефонный звонок. Я ждал его. Знал, что Буденный не успокоится, пока не узнает, будет ли написано в газете о его выступлении. Происходил приблизительно такой разговор: – Ну, как понравилась тебе моя речь? – спрашивал Буденный. – Хорошая речь. – Ты ее всю записал? – Всю (обычно я ничего не записывал). – На какой странице завтра будет напечатано? – Не будет печататься. Редактор говорит, что вам не стоило бы выступать на таком маловажном собрании. – Слушай, скажи твоему редактору, что это не его дело указывать мне. Если завтра речь напечатана не будет, я перенесу этот вопрос в ЦК партии. Понятно? Буденный с грохотом бросал трубку на рычаг, а я плелся к редактору и после слезных просьб тот соглашался переверстать четвертую полосу, чтобы выгадать тридцать строк для сообщения о речи Буденного. В публичных своих выступлениях Буденный почти всегда разыгрывал роль старого рубаки. На всю жизнь разучил он эту роль и уже от нее не отступал. Долго и привычно говорил о лошадях. Это было частью заученной роли. Выступая однажды на совещании по вопросам физиологии при Академии наук СССР, поучал академиков, как надо чистить, кормить и поить коней, и требовал «придумать» такую конюшню, чтобы коням в ней было «светло, тепло и весело». В печати очень часто появлялись речи Буденного, вполне грамотные и даже не лишенные блеска. Косноязычие Буденного этому не могло помешать, так как в советской пропаганде необычайно разработана технология «причесывания» речей. Вот как, например, родилась речь Буденного о развитии животноводства, которая, вероятно, войдет в посмертное издание произведений маршала (подобное собрание так и не появилось. Даже четвертый том «Пройденного пути», повествующий о событиях Великой Отечественной войны, был опубликован лишь во фрагментах в журнале «Дон», а отдельной книгой не вышел до сих пор. – Б. С.). Во время съездов в Кремле создается специальная группа сотрудников, целью которой является обработка стенограмм. В 1934 году в такую группу был привлечен и я. Как новичку в такого рода делах, мои товарищи подсовывали мне самые тяжелые стенограммы. Однажды положили на стол запись речи Буденного. Она занимала с десяток страниц. Прочитал я стенограмму один раз, прочитал второй, но ничего не понял. Что-то невнятное говорилось о лошадях и о том, что врага будем бить по-сталински. Дальше Буденный делал экскурс в прошлое, но так путано, что разобраться в этом не было никакой возможности. В перерыве между заседаниями я обходил знакомых делегатов съезда, но не нашел ни одного, который мог бы связно передать содержание речи Буденного. Ничего не оставалось, как написать эту речь заново. Вызванный из Наркомзема специалист по животноводству и я засели за работу. Через два часа дело было сделано. Но чтобы завершить его, надо было получить подпись на «стенограмме». Вечером я отправился к Буденному и был введен в его обширный кабинет. Тяжелая кожаная мебель. Огромный письменный стол. Образцовый порядок на его блестящей поверхности наводил на мысль, что этим столом для работы не пользуются. Большой шкаф, заполненный книгами с неизменным полным собранием сочинений Ленина в черном тисненом переплете. Из соседней комнаты доносились громкие голоса. Свободные вечера Буденный заполнял шумными пирушками с друзьями. Буденный вошел в расстегнутом кителе и с некоторым трудом уразумел причину моего появления. Он погрузился в глубокое кресло, скрестил руки на груди и тоном грустного смирения приказал читать. После нашей обработки речь Буденного занимала четыре страницы и на чтение ушло четверть часа. Кончив, я перевел глаза на Буденного. Он мирно дремал, опустив голову на грудь. Обойдя вокруг стола, я потряс его за плечо. Он очнулся и растерянно уставился на меня. Потом припомнил и потянулся за «стенограммой». – Ты, я вижу, ничего не исправил, – проговорил он хрипловатым голосом. – Хорошую речугу я загнул? Я заверил Буденного, что речь вполне хорошая и, дописав по его желанию слова: «Великому Сталину ура!», получил размашистую его подпись. Буденный всегда развивает кипучую деятельность, но это деятельность особого рода, от которой никто ничего не ждет. Деловой потенциал маршала равен нулю. Долгие годы он занимал пост генерал-инспектора кавалерии Красной армии. Мирное и тихое сидение его в инспекции кавалерии, в которой всеми делами вершил молодой и талантливый С. Ветроградский, впоследствии погибший по делу Тухачевского, разнообразилось частым произнесением речей и еще более частыми буйными пирушками с друзьями. Буденный всегда был ясен, понятен и скучен. Но однажды он поразил меня необыкновенно. В продолжение недели я ежедневно заходил в инспекцию кавалерии и каждый раз глуповатый адъютант Буденного сообщал мне, почему-то шепотом, что Буденный «всё еще читает». При этом молодой офицер округлял глаза и начинал походить на испуганную сову. Поведение Буденного было столь необычным, столь потрясающим, что весть об этом облетела всю газетную братию в Москве. Буденный читал Шекспира. Среди нас это занятие вызвало полное смятение умов. Почему это вдруг Семена Михайловича «повело на Шекспира»? Так и осталось бы это тайной, не помоги сам Буденный решить головоломную задачу. Однажды, когда я зашел в инспекцию кавалерии, Буденный поманил меня к себе в кабинет. На его письменном столе лежал том Шекспира, открытый на последней странице «Гамлета». Буденный положил свою небольшую руку на раскрытую книгу. – Вот, Гамлета довелось на старости лет читать, – проговорил он. – Здорово написал, бродяга. – Кто написал? – спросил я. – Гамлет. Он датским принцем был и всякую чертовщину там развел. Но я понимал, что Буденный позвал меня не за тем, чтобы похвалить «писателя Гамлета», одобрительно названного им бродягой. – Послушай, как ты понимаешь выражение «гамлетизированный поросенок»? – спросил вдруг Буденный. – Я всю книгу прочитал, а о поросятах в ней ничего не нашел. Оказалось, что Буденный читал шекспировского «Гамлета» лишь потому, что кто-то из высокопоставленных вождей назвал его «гамлетизированным поросенком». Он хотел знать, не в обиду ли это было сказано. Откровенно говоря, более удачного определения Буденного подобрать трудно. Любил Буденный пожить во всю силу, совершенно не задумываясь над тем, что в море нищеты и обездоленности, затопившем страну, его широкая жизнь содержит в себе нечто поросячье. Но в то же время, подвыпив, Буденный впадал в мировую скорбь весьма определенного оттенка. Однажды в Кремле, на каком-то очередном банкете, он, размазывая по лицу пьяные слезы, сокрушался о судьбе мирового пролетариата. В другой раз его сочувствие вызвали жертвы землетрясения, и он кричал, что все должны отправляться на помощь японским трудящимся, под которыми «земля трясется». «Гамлетизированный поросенок» – очень подходило для Буденного. Московский дом печати, находящийся в особняке Саввы Морозова невдалеке от Арбатской площади, был многими облюбован для времяпрепровождения. Имелись в этом доме уютные комнаты для интимных встреч, прекрасный ресторан, услужливые лакеи. Частенько появлялся в нем и Буденный, любивший побывать в компании газетного люда. Насколько я могу припомнить, такие встречи с Буденным в доме печати всегда заканчивались хоровым пением. Где-нибудь в дальней комнате вдруг взвивался тенор Буденного и вслед за ним тянулся нескладный хор мужских голосов. Неизменно после пения Буденный говорил журналистам: «Ну, и погано же вы поете, товарищи, не то, что у нас в армии». И почти с той же неизменностью добавлял: «Я, например, с самим Шаляпиным пел». И дальше следовал рассказ о том, как Шаляпин, в голодные времена в Москве, был приглашен в вагон Буденного и как они втроем – Буденный, Ворошилов и сам Шаляпин – пели волжские песни. «А когда Федор Иванович уходил, мы ему окорок запеченный в тесте преподнесли». В то голодное время это была немалая награда и, кажется, Ф. И. Шаляпин не раз вспоминал о ней. Особенно же любит Буденный распевать песни о самом себе. Из его дома часто неслась залихватская песня, исполняемая многими мужскими голосами:

Никто пути пройденного у нас не отберет, Мы конная Буденного, дивизия, вперед.

А когда эта песня в народном переложении отобразила перманентный полуголод в стране, то Буденный и новый ее вариант принял:

Товарищ Ворошилов, война ведь на носу, А конная Буденного пошла на колбасу.

Распевал Буденный эту песню и восторженно вскрикивал: «Буденновская-то армия на колбасу! Вот ведь гады!» Слово «гады» в его лексиконе звучало похвалой. Буденный долго представлялся мне явлением комическим и никаких особых чувств во мне не вызывал – ни любви, ни ненависти. Для моего тогдашнего умонастроения была характерной внутренняя обособленность от того мира, в котором протекала моя работа. Это еще не было отрицанием этого мира, а лишь подсознательным ощущением его случайности и ненужности… Модно было бы сказать, что я уже тогда был антикоммунистом, но это было бы модной неправдой. Для меня это был период нарастания сомнений, и если быть правдивым, то надо сказать, что искал я тогда средств сомнения эти рассеять и обрести безмятежную веру в то, что всё идет хорошо и так, как и следует ему идти. В том, что сомнения эти я не убил в себе, а привели они меня позже к крайнему, безграничному отрицанию коммунизма – очень мало моей заслуги. Просто жизнь обнажила язвы коммунистического бытия и заставила прозреть даже тех, кто прозрения не искал. В какой-то мере этому моему прозрению способствовал и Буденный. Пока я видел его шумную жизнь, я мог воспринимать его в комическом плане. Но после выстрела… Впрочем, об этом стоит рассказать более подробно, так как эпизод, завершившийся выстрелом в беззащитную женщину, – чингисхановщина в самой откровенной форме. Буденный был женат. Его жена, простая казачка, боготворила своего Семена. Она прошла вместе с ним через гражданскую войну, и много ран на телах бойцов и командиров было перевязано ею в госпитале. После гражданской войны Буденный проявил жадную потребность к иной, более привлекательной жизни. Кутежи и женщины стали его потребностью. Жена со многим мирилась, надеясь, что ее Семен «перебродит». Потихоньку бегала в церковь в Брюсовском переулке молиться о муже. Иногда смирение сменялось в ней буйным протестом, и тогда разыгрывались некрасивые скандалы. Однажды сердце Буденного было пленено кассиршей с Курского вокзала в Москве. Эта женщина впоследствии стала его женой. Увлечение оказалось серьезнее и длительнее всех бывших раньше. Жена Буденного стоически переносила и это очередное горе, пока сам Буденный не вызвал ее на открытый бунт. В зимний вечер, когда собралась очередная компания для кутежа, Буденный воспылал желанием показать друзьям свою возлюбленную и приказал адъютанту привезти ее в дом. Жена Буденного не смогла снести такого унижения. С бранью и плачем выбежала она из комнаты, а вслед за нею вышел бледный от ярости Буденный. До гостей донесся выстрел. Убийство Буденным жены обнажило передо мною подлинное лицо Буденного. А когда после недельного домашнего ареста он снова появился, прощенный Сталиным, я уже видел в нем не столько комическое, сколько трагическое явление в нашей жизни. Ведь, в действительности, страшно жить в стране, где все это может происходить и где в маршалах ходит Буденный, а в вождях Сталин и Маленков. На этом можно и покончить наш рассказ о Буденном. Черные усы – это подделка. Они уже давно поседели и выкрашены парикмахером. Сурово нахмуренный взгляд – обман, так как за суровостью проглядывает жалкий страх лишиться на старости лет высокого места. Золотое шитье маршальского мундира, золото и бриллианты орденов, – всё исходящее от него сияние, не может скрыть жалкого облика маршала-раба, впряженного в колесницу коммунистической диктатуры и состарившегося в этой упряжи». Критика жестокая и, похоже, не вполне справедливая. Начнем с того, что от коневодства Буденного Сталин отнюдь не отстранил. Напротив, в 1947 году он назначил маршала заместителем министра сельского хозяйства по коневодству и коннозаводству. Значит, по крайней мере в этой сфере, деятельность Буденного Сталина устраивала. Тем более что в период коллективизации кормить лошадей действительно было нечем. Да и в мировую скорбь Семен Михайлович, я думаю, впадал не только по поводу мирового пролетариата и жертв землетрясения в Японии, но и в связи с судьбой родного крестьянства. Другое дело, что дальше пьяных слез эта скорбь не шла. Насчет убийства Буденным его первой жены Соловьев явно передает не рассказ самого Семена Михайловича (не стал бы он таким хвалиться, даже в пьяном виде), а слухи, ходившие в столичной журналистской тусовке. Как мы убедимся дальше, дело со смертью первой буденновской жены Надежды Ивановны (девичья ее фамилия не выяснена до сих пор) достаточно темное, но наиболее вероятная версия ее гибели – это все-таки самоубийство. Официальная версия, дабы не обидеть Буденного, свела все дело к несчастному случаю, а молва – к убийству лихим командармом опостылевшей жены, мешавшей слиться в экстазе с любовницей. Но, как кажется, Семен Михайлович был недостаточно горяч, чтобы пристрелить жену в присутствии целой кучи народу. Да и нужды в этом не было – тогда развестись с женой было проще простого. А вот то, что самоубийству Надежды Ивановны предшествовал крупный скандал с мужем, представляется вполне вероятным. Здесь рассказ Соловьева вполне может отражать истину. Но, как мы убедимся далее, вторая жена Буденного была певицей Большого театра, а вовсе не кассиршей с Курского вокзала, хотя и родилась действительно в Курской губернии. В то же время многое Соловьев, как кажется, подметил в Буденном верно. Семен Михайлович был болезненно тщеславен, на редкость косноязычен, плохо умел организовывать канцелярскую и штабную работу. Обладал не слишком широкой эрудицией и кругозором. Любил посидеть с друзьями по Первой конной, выпить, попеть песни. Армейскими делами всерьез уже не занимался. В общем, во многом соответствовал уровню анекдотов о самом себе. Только вот трусом Буденный не был. Он просто был хитрым и в житейском плане очень расчетливым человеком. Понимал, что выступать против Сталина – все равно что плевать против ветра. И покорно подписывал расстрельные приговоры. А когда приговоры касались его личных врагов, то, возможно, принимал их даже с энтузиазмом. Писатель-эмигрант Марк Алданов, взирая на Буденного на кадрах советской кинохроники начала 30-х годов, охарактеризовал его в очерке «Советские люди» с куда большей симпатией: «Знаменитый Буденный! Он замечателен, этот древний, почвенный, неизвестный Западу образ. Это нечто подлинное на маскараде: настоящий солдат среди рабочих в генеральских мундирах. Буденный удивительно не похож на интернационалиста и на „строителя будущего“. Художник, который пожелал бы дать иллюстрации к „Войне и миру“, мог бы с него писать доезжачего Данилу… Я дорого дал бы, чтобы поглядеть на Буденного во время заседания Третьего Интернационала или послушать его политическую беседу, например, с Карлом Радеком. Говорили, что, проезжая по Красной площади, Семен Михайлович тайком крестился на кремлевские храмы. Что не мешало ему, замечу, отнюдь не по-христиански давить „инородцев“ в Средней Азии. Правда, в коллективизацию его все-таки не стали бросать в карательные акции против русских или украинских крестьян. Может, все-таки опасались, что своих мужиков Семен Михайлович так просто давить не будет? Не думаю. Чего-чего, а кровь проливать Буденный никогда не боялся. Но использование его в качестве карателя могло серьезно разрушить буденновский миф. Одно дело – уничтожать басмачей и их пособников на окраине империи, в далекой Средней Азии, для жителей которых имя Буденного – все равно пустой звук. И совсем иное – заставлять его идти огнем и мечом по коренным российским, украинским или кубанским губерниям. Там такая память быстро уничтожит образ Буденного как „народного заступника“». Вероятно, у интеллигента Алданова еще сохранялись какие-то иллюзии, что непохожий на «интернационалистов» и «строителей будущего» богобоязненный крестьянский сын Семен Буденный еще сможет, чем черт не шутит, сыграть роль этакого «красного Бонапарта». Недаром же в эмигрантской печати высказывались идеи, что если дать Буденному генеральский чин и орден Святой Анны 1-й степени, то он, пожалуй, сыграет роль нового генерала Монка и проложит дорогу к реставрации династии Романовых. Но у Михаила Соловьева, которому приходилось близко соприкасаться с легендарным командармом, никаких иллюзий на его счет не было. Популярность Буденного использовалась для оправдания в глазах народа идеи коллективизации. Он выступал 19 февраля 1933 года на 1-м съезде колхозников-ударников в поддержку сталинского курса. А 26 апреля того же года «Правда» опубликовала сталинское поздравление Буденному в связи с юбилеем: «Боевому товарищу по гражданской войне, организатору и водителю славной Красной конницы, талантливейшему выдвиженцу революционных крестьян в руководители Красной Армии, товарищу Буденному, в день его пятидесятилетия – горячий большевистский привет! Крепко жму Вашу руку, дорогой Семен Михайлович». Надо сказать, что даже после осуждения «культа личности» на XX съезде партии Буденный ни разу не выступил с публичной критикой Сталина. Нет ее и в мемуарах «Пройденный путь», первый том которых вышел в 1958 году, в разгар оттепели. И о репрессиях Семен Михайлович тоже не сказал ни слова – отчасти, наверное, потому, что и сам был к ним причастен. В 1933 году в связи с коллективизацией появилась очередная песня про Буденного и буденновцев, скромно названная «Песня о героях», наверняка пополнившая среди прочих репертуар буденновских застолий. Ее сотворили все тот же А. Давиденко с Б. Шехтером (музыка) и поэт Н. Владимирский (слова):

Как в степи зеленой, Где шумел Буденный, Где за власть Советов Песня с боем спета, Полегли, уснули Под землей сырою, Скошенные пулей, Октября герои.

ПРИПЕВ: Эх, недаром, эх, недаром, За серп и за молот борясь, В атаках буденновских армий Их кровь на поля пролилась.

Над костями павших Не расти бурьянам, Не развеять пепел Ветрам, ураганам. Силою буденной Тракторов колонны В коллективах наших Дружно землю пашут.

Нет, не ослабело Боевое дело, Будет колоситься Рослая пшеница. Мы в степи зеленой, Где дрались герои, Тракторной колонной Урожай утроим.

Армией сплоченной, Многомиллионной Продолжаем путь их Революционный. Эй, дружней за дело! Чтоб вся степь гудела Обороной грозной В наш посев колхозный!

Авторы песни, разумеется, не уточняли, что в период коллективизации кровь тоже проливалась весьма обильно. Тысячи крестьян были расстреляны за сопротивление «перегибам», сотни тысяч погибли в ссылках и лагерях, миллионы сгинули от голода. Думается, в той или иной степени Буденный о последствиях коллективизации знал. Но он прекрасно понимал, что выступать против коллективизации смертельно опасно. И вовсе не собирался разделять судьбу лидеров правой оппозиции, выступивших против ускоренных темпов и насильственных методов вовлечения крестьян в «социалистические формы хозяйствования». И Сталин оценил верность своего боевого соратника. На XVII съезде ВКП(б) в 1934 году Буденный был избран кандидатом в члены ЦК, а Ворошилов, в свою очередь, стал членом Политбюро. Выступая на этом «съезде победителей», Семен Михайлович, в частности, заявил: «Наша партия победила и разгромила вдребезги всех наших врагов, которые мешали нам на пути осуществления генеральной линии, мешали миллионным массам во главе с партией бороться за построение социализма в нашей стране. Разумеется, оппозиционные платформы, которые выставлялись лидерами и правого и „левого“ оппортунизма, вели линию на реставрацию капитализма в нашей стране. Если бы им, паче чаяния, удалось повернуть нашу партию на ту линию, мы бы уже давным-давно были втянуты в войну. Короче говоря, для нас, большевиков, борющихся за осуществление генеральной линии нашей партии под гениальным руководством нашего великого вождя товарища Сталина, ясно, куда бы мы попали, если бы победила та или другая платформа оппортунизма. Теперь, товарищи, разрешите мне остановиться на том вопросе, который так резко и в упор поставил товарищ Сталин, – на вопросе о животноводстве. Животноводство у нас, нужно прямо сказать, не пользовалось на протяжении всей нашей работы – и в первую пятилетку и в первый год второй пятилетки – достаточным вниманием. Если сегодня проверить работников этой отрасли, мы там найдем самых, я бы сказал, отсталых людей как в отношении общеполитического развития, так и в отношении производственной квалификации. Я хорошо знаком с сельским хозяйством, так как я все время связан с ним… Вопрос о животноводстве, поставленный здесь товарищами Сталиным и Ворошиловым, дает все основания, чтобы всем нам внимательно подумать над ним. Ведь лошадь ни в какой степени не может быть противопоставлена развитию нашего автотранспорта и других машин. Так нельзя рассуждать. Нужно как раз сочетать эти два дела. Машина берет на себя тяжелую работу, лошадь – легкую. Машина и лошадь, таким образом, друг друга дополняют, а не вытесняют. Вы учтите, товарищи, тот факт, что в 1929 году наша промышленность имела 400 тысяч лошадей, а сейчас она имеет не менее 1200 тысяч лошадей. Чем же это объяснить? Дело объясняется очень просто: объясняется подъемом промышленности и здоровым экономическим смыслом наших хозяйственников. Города наши берут лошадь для того, чтобы в сочетании с автомобилем поставить лучше работу. На близком расстоянии автомобиль является нерентабельным, он рентабелен только для дальних расстояний. Зато лошадь на близком расстоянии рентабельна. Возьмите фабрику. Надо завозить сырье из складов, которые тут же, близко, при фабрике. Что же, машину вы будете крутить? Чепуха, нельзя рассуждать так. А некоторые думают: пусть горит горючее, разве его жалко? А потом кричат, что у нас нет, не хватает его. Кроме того, говоря о задачах развития животноводства, я считаю необходимым, чтобы в животноводческих хозяйствах был постоянный состав кадров, постоянный состав агрономов, постоянный состав ветеринарных врачей и зоотехников. Товарищ Сталин говорил о том, что у нас есть группа людей – честных болтунов. У нас есть еще другая группа людей – шатунов, которые шатаются целую пятилетку напролет, ничего не делают и только ездят по железным дорогам и получают подъемные. (Сталин . Правильно.) Буденный . Сидит в одном месте, наделает дела, а потом переезжает в другое место, и так ездит без конца. (Сталин . Правильно.) Буденный . Есть такая группа. Я считаю, что, если человек провалился в одном месте, нужно об этом сказать, чтобы на новом месте о его ошибках знали. А если он повторяет свои ошибки, тогда вовсе не надо допускать его к ответственной работе». Очень характерно, что в программной речи на партийном форуме (написал ее конечно же не он сам, а группа референтов) Семен Михайлович почти ничего не сказал о строительстве Красной армии, а освещал в основном вопросы животноводства и коневодства. Практически Буденный больше играл роль поставщика коней для Красной армии, чем одного из ее высших командиров. Когда прославленный герой Гражданской войны, без пяти минут маршал, рассказывал делегатам о выжеребовке и осеменении в случный период, им, наверное, довольно забавно было такое слушать. Партийные вожди тихо подсмеивались над рубакой Семеном, вынужденным теперь заниматься разведением лошадей. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Буденный был одним из немногих партийцев, кто спокойно улыбался в свои роскошные, хотя и подкрашенные усы, и на следующем, XVIII партсъезде в 1939 году. А почти все, кто когда-то смеялся над ним, сгинули навеки в лубянских подвалах. В 1936 году статью «Дружнее драться за подъем коневодства», написанную для газеты «Советская Киргизия», Буденный завершил такими словами: «Центральным лозунгом нашей работы в области коневодства должна быть борьба за ускоренное воспроизводство, за такое население республики конем, при котором все нужды колхозов, колхозников, единоличников и государства были бы удовлетворены целиком и полностью. Конь – наш верный помощник в боях за социализм, и забывать о нем, пренебрегать им никто не имеет права. Стахановцы, ворошиловские кавалеристы, вся огромная армия работников коневодства, все руководители партийных и советских организаций должны по-большевистски драться за подъем коневодства. Советская Киргизия по развитию коневодства должна быть одной из самых передовых республик в Стране Советов». Ясное дело, статью писал не сам Семен Михайлович, у которого для подобной ерунды не было ни времени, ни литературных способностей, а его референты. Может быть, они специально хотели поиздеваться над свежеиспеченным маршалом, потому что у нормального читателя пассажи, подобные процитированным, могли вызвать только улыбку. А может быть, дело здесь просто в стиле 30-х годов, когда подобные штампы теми, кто их творил, воспринимались вполне серьезно. Постепенно рос Буденный и в военной иерархии, но тут его обязанности в основном были бюрократического свойства. В 1934 году после упразднения Реввоенсовета и преобразования Народного комиссариата по военным и морским делам в Народный комиссариат обороны Буденный, оставаясь инспектором кавалерии, стал членом Военного совета при наркоме Ворошилове и председателем высшей аттестационной комиссии командного состава. О том, как воспринимали Буденного в войсках, хорошее представление дают мемуары Г. К. Жукова. В 1935 году Буденный лично прибыл вручать орден Ленина 4-й кавалерийской дивизии, которой командовал Георгий Константинович. Семен Михайлович обратился к бойцам с дежурной речью: «Будьте достойны тех, кто в годы Гражданской войны прославил вашу дивизию. У нас есть еще немало врагов, и нам следует быть начеку. Орден Ленина – это награда за все ваши труды, но она и зовет вас, товарищи, к новым делам во имя интересов нашей трудовой республики…» В мемуарах Жуков не пожалел иронии: «С. М. Буденный умел разговаривать с бойцами и командирами. Конечно, занятий, учений или штабных игр с личным составом он сам не проводил. Но ему это в вину никто не ставил. Хотя, конечно, это было большим минусом в его деятельности. Видимо, считали, что Семен Михайлович теперь больше политическая фигура, чем военная».